Французское наследство

Толкая Булошницу в спину, он двинулся к запасному выходу, но передумал и свернул к туалету. Если у запасного засада, то про окно в туалете им вряд ли известно. Оно довольно высоко, но спрыгнуть можно прямо в мусорный контейнер. Если повезет и там окажется много мусора, его не услышат. Лишь бы Булошница шум не подняла. Он скосил глаза. Наташа тяжело дышала, ноги плохо ее слушались. Еще немного – и грохнется в обморок. Ну и пусть, так даже лучше. Он запихал ее в узкое пространство туалетной комнаты и сунул в угол. Она почти свалилась за унитаз, но сумела удержаться и снова схватилась за него.

– Ты с ума сошел? Что ты делаешь?

– Заткнись!

– Господи! Да что? Что такое?

Он взглянул белыми от бешенства глазами и ударил наотмашь. Опрокинувшись, она стукнулась головой о кафельную стену и вскрикнула. Негромко, но ему показалось – на весь магазин. Он стремительно бросился на нее, навалился и стал зажимать рот. Она не давалась, мотала головой и все норовила крикнуть. Не раздумывая больше ни мгновения, Он сжал ее горло. Наташа судорожно задергалась, засучила ногами, пыталась оторвать от себя его руки. Но Он все давил и давил, чувствуя ее беззащитную шею и ощущая поднявшийся из глубины безумный, бешеный восторг. Ощущение было таким сильным, что Он продолжал давить, даже когда Булошница прекратила дергаться и обмякла. Наконец Он оторвался и посмотрел на свои руки. Они даже не дрожали, только были влажными от пота Булошницы. Он вытер ладони о джинсы и с ненавистью взглянул ей в лицо.

Какая же она отвратительная с этими вытаращенными глазами и посиневшими щеками! Наконец-то Он избавился от своей глупой зависимости. Он свободен.

Теперь пора.

Встав на крышку унитаза, Он дотянулся до рамы и повернул ручку. Тугой холодный воздух вломился в открытое окно, ударил в лицо и заставил на мгновение закрыть глаза. Как будто холодная старческая ладонь дала пощечину.

«Что возишься?» – услышал он яростный крик Старика и заторопился.

Взобравшись на подоконник, Он посмотрел вниз. Контейнер открыт, но прыгать придется с высоты двух метров. Хорошо, что ящик почти доверху забит мешками.

Перевалившись через край, он упал в контейнер, успев услышать позади шум от рвущих дверь туалета рук.

Ухватиться за стенки контейнера оказалось не так легко. Слишком глубоко провалился, почти до самого дна. Тянуться пришлось несколько секунд. Это чуть не стоило ему провала. Но Он все же дотянулся и, сжав зубы, перелез через грязный борт. В то мгновение, когда Он сделал первый шаг к забору, за которым начиналась улица, сверху раздались крики. Они не остановили, а лишь придали ускорения.

И все бы хорошо, если бы не нога. До сих пора она не мешала, но, перейдя на бег, Он сразу понял, что двигается слишком медленно. Форы ему не дадут, поэтому увеличить шансы может только чья-нибудь машина, если вдруг окажется поблизости.

И тут судьба улыбнулась ему снова. Завернув за угол, Он увидел, как, распахнув дверцу, в маленький «Фиат» усаживается полнотелая мадам. Отчаянный рывок дался непросто, но он успел.

Мадам даже усесться как следует не успела. Подскочив, Он выдернул ее из салона и отшвырнул так, что, пробежав пару шагов наискосок, тетка грохнулась на асфальт.

Пока она не пришла в себя и не заорала, Он сел за руль и, захлопнув дверцу, нажал на газ. «Фиат» взревел и рванулся с места.

Все. Теперь им его не взять.

Однако это было еще не все.

Звуки сирен, которые прекратились, как только он выехал на Лиговский, через три квартала вдруг усилились снова.

В панике Он посмотрел в боковое зеркало. Он же оторвался? Откуда их так много?

Он продолжал ехать прямо и никак не мог решить, куда свернуть, чтобы уйти от погони.

На него словно ступор напал.

Старик! Где же ты?

Внезапно Он вспомнил: в поисках места, где Засекина могла спрятать ценности, обследовал усадьбу Демидовых в переулке Гривцова и был поражен тем, что в самом центре города, в двух шагах от Мойки, стоит великолепный даже в мерзости запустения дворец. С улицы он не виден и попасть в него можно, только если знаешь, куда идти.

Дворец закрыт, но иногда туда забредают экскурсии, чтобы полюбоваться металлическими лестницами и колоннами ионического Ордена.

Засекина гостила там, и подолгу. Но на свой последний бал уезжала не из него.

Когда это выяснилось, Он долго жалел о потраченном впустую времени.

А зря.

Решение было принято мгновенно. Его преследователи не ожидали подобного финта и не сумели перестроиться.

Он промчался по Казанской, не доезжая переулка, свернул во двор и выскочил из машины, оставив ее прямо перед воротами.

Он сумеет пройти дворами, петляя и путая следы.

При каждом шаге нога отзывалась резкой болью, но Он приказал себе не обращать на нее внимания. Этому научил его Старик.

Он не стал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж по внешней стороне здания, а двинулся сразу к центральному входу.

На двери висел замок, но две из четырех частей полотна были выбиты, а потом заменены листами древесно-стружечной плиты.

Он присел и надавил плечом. Прогнившая плита треснула. Он выбил весь кусок и пролез внутрь.