Французское наследство

Савва осторожно усадил ее на сиденье и пристегнул. На руку капнула красная капля. Откуда? Она посмотрела и увидела, что голова Бехтерева вся в крови. Она хотела сказать ему об этом, но не смогла.

Он поднял на нее глаза:

– Ты как?

Это были совсем другие глаза. Не такие, как у епископа. Не холодные, а… родные. Другого слова она подобрать не смогла и почему-то вдруг заплакала. От жалости к этим глазам, от своего бессилия выразить то, что чувствовала.

– Прости меня, прости, – прошептал Савва, наклонившись совсем близко.

Он стал целовать ее сухие губы, а она даже ответить была не в силах. Ее сотрясали рыдания, а по лицу текли слезы.

Текли, текли и все никак не кончались.

Но вместе со слезами из нее, наверное, вытекла какая-то пробка, потому что вдруг прорезался голос.

– У тебя все в крови, – вполне внятно произнесла она и закашлялась от сдавливающей боли в груди.

Савва поддержал ее голову и погладил по лицу.

– Пропустил удар. Вернулся к машине, а он уже там. Было темно… Все равно оправдаться нечем. Открыл багажник и получил сзади чем-то… Очнулся и понял, что он к тебе пошел. Когда прибежал, никого уже не было. Тебя увидел… Думал, что все.

– Подожди. А ковчег?

– Какой ковчег?

– Я нашла тайник. Нашла все-таки! Там…

– Плевать на тайник. Надо ехать в больницу. У тебя может быть перелом.

– А у тебя сотрясение и потеря крови.

– Тем более.

– Подожди.

Яна схватила его за руку и поморщилась от боли.

– Савва, подожди! Он сказал: «Не бойся».

– Кто?

– Человек из сна. Епископ.

Савва посмотрел в ее горевшие лихорадочным огнем глаза, но ничего говорить не стал. Все потом.

– Мы не должны бояться, понимаешь? Значит, должны закончить.

– Завтра закончим.

– Нет. Сейчас. Помоги мне.

Она стала шарить сбоку, чтобы отстегнуться.

– Куда? С ума сошла? Сиди тут. Я сам проверю.

– Я с тобой.

– Сказал нет, значит, нет! Заблокируй двери и грейся. Я скоро.

Странно, но она послушалась. Только вдруг всхлипнула:

– Ты кровью истечешь.

– Ерунда, бывало и хуже.

Конечно, бывало хуже. Тогда, после взрыва, на нем вообще мало целых мест осталось. А сейчас только голова, и та довольно неплохо соображает. Даже с дыркой.

Вытаскивая его из танка, Кривошеев все повторял:

– Не бзди, командир, прорвемся.

Он и не сомневается.

Савва залез в кладовку и постоял, привыкая к темноте. Жалко, что не уточнил, в какой стороне искать.

И тут чуть дальше, справа, ярким светом загорелся и зазвонил мобильник. Савва двинулся на свет.

Мамаша Шум. Брать или не брать?

Он нажал на кнопку и очень любезно сказал:

– Доброе утро, рад вас слышать. Яна сейчас подойти не может, но обязательно перезвонит.

Пауза длилась так долго, что Савва заподозрил худшее. Вдруг женщина в обморок хлопнулась, прямо как миотоническая коза?

– Передайте Яне, что… Валерия Венского арестовали.

– Что вы говорите? – потрясенно воскликнул Бехтерев. – Такого прекрасного молодого человека! За что же, если не секрет?

– За мошенничество и использование служебного положения, – нехотя ответили на том конце мобильной сети.

– Ах, какая жалость! Мы будем его оплакивать. Хорошего дня.

Он нажал отбой и включил фонарик.

Итак, одна хорошая новость уже есть. Это вдохновляет.

Однако на этом хорошие новости закончились.

Тайник был пуст.

– Что там? – вскинулась Яна, когда он открыл дверь, и поникла: – Забрал. Так я и знала. Мы сможем его догнать?

– Дааа… Сильно же ты стукнулась. Как мы сможем его догнать, если не знаем, кто он?

– Как не знаем? Подожди. Я разве не сказала? Я узнала его, Савва.

Вот тут рот у Саввы все-таки открылся, а глаза выпучились:

– Узнала? Кто же это?

– Доцент Бельчиков. Дмитрий Евгеньевич. Мой репетитор по французскому.

– Д. Б.

– Да! Убийца! Прошу тебя, поехали быстрей! Он не должен уйти!

Глаза у нее горели, лицо пылало, голос звенел. Прямо само воплощение отваги и самоотверженности! Только что в отключке валялась, а уже скачет на лихом коне и машет шашкой.

Савва усмехнулся и вдруг, наклонившись, поцеловал. И она замерла на мгновение, а потом обняла за шею и ответила, да так страстно, что у него мгновенно взмокла спина, а в пробитой голове застучал набат.

Он целовал ее долго и уже был готов пойти дальше, но Яна вдруг тихонько охнула от боли, и он пришел в себя.

Она ранена, а он с поцелуями.

Она потянулась за ним, но Бехтерев сжал ее колено и заставил остаться на месте.

Рука немного дрожала, когда он доставал телефон.

Башковитов ответил почти мгновенно.

– Есть работа, старший лейтенант.

Бегство

Шкатулку он держал на коленях. Завернутая в черный пакет для мусора, она упиралась в руль и мешала, но Он продолжал крепко прижимать ее рукой.

Боялся выпустить. Просто не мог.

Он проехал почти сотню километров, прежде чем обрел способность размышлять.

Разумеется, в Питер. Куда же еще?

А если там его уже ждут?

Это возможно, поэтому ни дома, ни на работе он не появится. Готов к такому развитию событий и знает, что делать.

Деньги и паспорт с визой уже давно ожидают своего часа в надежном месте. Для самого главного тайник тоже готов.

Наверняка несколько часов форы есть. Он все успеет.

Но не успел.