Французское наследство

— Вообще-то, дверь была нараспашку, — парировал следователь. — И это после всех моих предупреждений о необходимости соблюдать осторожность! Скажите спасибо, что я не поверил вам, и принял превентивные меры.

— Какие меры? — насторожилась Лёлька, пятясь к дивану.

— Превентивные, — туманно пояснил Арцев и, сбавляя тон, поинтересовался: — Чашечки кофе мне тут не перепадет? А то утро у меня, вашими стараниями, вышло на редкость гадостное и суетное. И ночь, кстати, тоже.

Больше Арсений Петрович ничего добавить не успел. Появилась Маргарита в белых джинсах и небесно-голубом свитере без рукавов, и все упреки застыли на суровых следовательских губах. Пока внимание представителя власти было сосредоточено на проплывающей в сторону кухни одалиске, Лёлька умудрилась кое-как запихнуть проклятую камеру под диванную подушку.

— Сейчас я сварю кофе, — пропела Маргарита. — Вам черный или со сливками? — любезно спросила она Арцева.

— Мне… любой. Если можно.

— Можно. Отчего же нельзя? — царственно кивнула обольстительница и удалилась, убедившись, что подруга успела перевести дыхание и взять себя в руки.

Арцев встряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и принялся вышагивать по комнате. Лёлька поспешно сгребла разбросанные листы бумаги, но следователь только хмыкнул. Потом отдернул штору и уставился в окно.

— У вас даже собака никогда на чужих не лает, вот что я заметил, — неожиданно проворчал Арцев.

— Не лает, — согласилась Лёлька. — Не считает нужным.

Арцев продолжал смотреть во двор, невежливо повернувшись к ней спиной. Лёлька начала злиться, но тут же поняла, что именно этого он от неё и добивается — чтобы она вышла из себя. Черт побери, ну что за люди, эти следователи — постоянно играют на эмоциях людей! Или это уже профессиональная привычка — доводить собеседника, чтобы он терял над собой контроль? Или он энергетический вампир? Когда-то Лёлька прочитала статью про таких умельцев, добивающихся от человека психологического взрыва и жадно поглощающих выделяемую при этом энергию. Чушь какая! Что там говорилось про защиту от подобных типов?

Она удобно уселась в кресло, положила ногу на ногу и сплела пальцы рук. Кажется, так. Арцев обернулся. Точно, почувствовал, что добыча ускользнула! Лёлька лучезарно улыбнулась.

— Если бы мне месяц назад сказали, что я так долго и смиренно буду терпеть путающуюся под ногами следствия барышню, — в ответ на её улыбку брюзгливо заявил Арсений Петрович, — я бы решил, что надо мной издеваются.

— Смиренно? — хмыкнула Лёлька. — Да вы мне чем только не угрожали! Кстати, обещание приставить ко мне соглядатаев, вы так и не выполнили.

— Выполнил, выполнил, я все выполнил. Можете гордиться — вашими стараниями следственная группа все последние сутки пребывала в совершенно дурацком положении.

— Ваши намеки мне непонятны, — отрезала Лёлька. — Если ко мне есть конкретные претензии, говорите какие.

В этот момент в кармане Арцева запиликал мобильный телефон. Лёлька обрадовалась — сейчас он, как всегда, сорвется с места и убежит. Даже кофе не попьет. Но Арсений Петрович только внимательно выслушал звонившего, пару раз пробормотал: «Ага, можно, уже можно» и отключился. Потом, подумав, сам набрал номер. Ответили ему почти сразу. «Гринь, все закончилось. Да жив он, жив! Приезжай срочно к Тумановой!» — скомандовал гость. Лёлька в душе возмутилась, но промолчала. Поведение Арцева наводило на мысль, что он явился не просто так, чтобы прочитать очередную нотацию. Но тогда зачем? Не для того же, чтобы выпить в их обществе утренний кофе. Хотя, всякое может быть — условные рефлексы у мужчин закрепляются удивительно быстро, а кофе в этом доме подают всегда крепкий и вкусный. Не растворимую гадость, а арабику тонкого помола, сваренную, судя по аромату внесенного Маргаритой напитка, со щепоткой корицы.

Но насладиться кофе им помешал стук в дверь и появление нового действующего лица. Дверь ему открыл сам Арцев. Маргарита только бровью повела и принесла ещё одну чашку. Адвокат Валинчук был свеж, как первый летний огурчик, и лишь некоторая небрежность в прическе выдавала то, что мчался он сюда на всех парах. Так вот, какому Грине звонил Арсений Петрович.

Григорий Петрович галантно поцеловал Лёльке и Маргарите ручки и тут же вцепился с вопросами в Арцева.

— Погоди, Григорий, сейчас остальная часть банды явится, тогда все и расскажу, — отбивался от него следователь. — Дай кофе попить, всю ночь, как собака, мотался. Три трупа! Нет, ты представь себе — три!

— Какие три трупа? — испугалась Лёлька и едва не перевернула сахарницу. — Опять?!

— Эти трупы, не совсем те трупы. Вернее, совсем не те трупы. Но вы всё сделали, чтобы был и четвертый. Если б не моя бдительность и уверенность в том, что вас на пушечный выстрел…

Раздался страшный грохот, и кофе коричневой лужицей расплылся по желтой салфетке с вышитыми овечками. Это Григорий Петрович, непривычный к местным катаклизмам, подпрыгнул на стуле.

— Не беспокойтесь, наверное, в прихожей опять перевернули чашу для курения благовоний, — светски извинилась Лёлька. — Сейчас посмотрю, кто там.