Французское наследство

Прежде, чем пройти через стенной шкаф, быстренько пробежались по комнатам, обнаружив режущихся в очередную «стрелялку» Лулу и Лёву. Им, казалось, было наплевать на все, и явись им Георгий Победоносец вкупе со змием, они бы восприняли их как очередную компьютерную игрушку. Больше никого на этой жилплощади не было, и все по очереди переместились на другую.

Вот уж где царило оживление! В основном его создавал нетерпеливо бегающий по коридору от кухни к гостиной Гарик. Пахло какой-то гарью и табачным дымом, повсюду были разбросаны игральные карты, валялись мужские ботинки и разнообразные предметы — безжалостно раздавленный фонарик, испачканные кровью полотенца и деревянная колотушка для отбивания мяса. Словом, картина напоминала поле после битвы. Агния чертыхнулась.

Увидев входящую, вернее, вылезающую из шкафа процессию во главе с Акакием Гогуа, мечущийся Гарик вначале замер, затем ткнул волосатой лапой в направлении спальни, отрапортовал:

— Операция завершилась успешно. Все там, — и подозрительно покосился на Акакия.

Не реагируя на многозначительные гримасы Гарика, делающего попытки докопаться, каким образом в девичью компанию затесался устрашающего вида посторонний мужик, Лёлька ринулась к дверям, за которыми держали пленника. Там картина разорения была ещё более наглядной: скомканное покрывало, наполовину сорванная с карниза штора, разбросанные подушки, опрокинутый туалетный столик. Ковер покрывали пятна рассыпанной пудры. Посреди всего этого безобразия на пуфике, между кроватью и шкафом, ссутулившись, сидел попавший в засаду злоумышленник. Лёлька с трудом узнала во всклокоченном и изрядно потрепанном человечке Игоря Лукьяновича Перетищенко, преемника Виталия Бармина на посту директора фирмы «Корунд». Не успела она рот открыть, как в дверь мимо неё протиснулась фигура в черном и коршуном кинулась на пленника. Акакий ухватил господина Перетищенко за лацканы и принялся трясти его, как грушу. Голова бедного директора болталась из стороны в сторону, а на лице был написан такой ужас, словно он попал в лапы взбесившегося Годзиллы. Глеб и Гарик кинулись спасать Игоря Лукьяновича, но Како сам отпустил жертву, в результате чего та, промахнувшись мимо пуфика плюхнулась пятой точкой на пол.

— Говори! — рявкнул Гогуа, возвышаясь над поверженным Перетищенко.

— Что говорить? — пискнул тот, не предпринимая попыток встать.

— Всё говори! Зачем жену мою убил, зачем Катеньку похищал? Лучше скажи сразу, чтобы до суда дожить!

— Какая жена, какая Катенька? — состояние директора было шоковым, и речь его то затихала до шепота, то усиливалась до робкого визга. — Вы кто, вообще?

Лёлька поняла, что пора вмешаться.

— Акакий Валентинович — муж задушенной в ресторане во время поминок женщины и отчим Кати, дочери вашего покойного шефа Виталия Бармина, — пояснила она Игорю Лукьновичу.

— Гогуа? — перепугался тот окончательно. Очевидно, репутация Како была ему хорошо известна. — Но я никого не убивал! И не похищал! Я вообще тут ни при чем!

— Ага, — взвился Олег, стоявший у стены, опираясь на костыли, — и сюда ты не лез, и не кусал меня, как бешеный пинчер!?

— Это была самозащита, вы же на меня первые набросились. Что мне оставалось?

— В чужие квартиры лазать и сейфы вскрывать — тоже самозащита? — Это в полемику вступил, возмущенно потрясая связкой отмычек, Глеб. — Мы, между прочим, успели сфотографировать, как ты у сейфа крутился с этими железками. Так что доказательств хватает!

— Квартира — да, признаю! Мне нужно было прочитать завещание Виталия, — довольно охотно признался Перетищенко. — Должен же я был знать, кому он завещал контрольный пакет акций — брату новоявленному или дочке!

— Так ты из-за акций моего бутончика убить хотел?! — взревел Акакий, снова теряя контроль над собой.

— К-какого б-бутончика? — затрясся Игорь Лукьянович, прижимаясь спиной к шкафу.

— Бутончик — это Катя Бармина, — терпеливо перевела Лёлька.

— Я никого не убивал и не собирался убивать! С чего вы решили, что я могу кого-то убить? Я только…

— Это мы уже слышали, — в голосе Глеба звенел металл. — Ты только хотел прочитать завещание и, если оно тебе не понравится, уничтожить его. Так?

— Так, — мгновенно согласился Перетищенко. — Но убивать — ни-ни… Я законопослушный гражданин.

— И что нам теперь с тобой, законопослушным, делать? Милицию вызывать?

— Не надо милицию, я сам с этим шакалом разберусь, — прошипел Акакий.

— Стоп. Лёль, ты помнишь, где был этот человек, когда Агния нашла мертвое тело в ресторане? — спросил Глеб. — А то я, если честно, совсем на него там внимания не обращал, у меня мысли были другим заняты.

— Погоди, сейчас соображу. — Лелька зажмурилась. — Когда я выходила, он точно сидел за своим столиком и что-то выговаривал официанту.

— У меня алиби! — вставил Перетищенко, — я поднимался со своего места только для провозглашения тостов… то есть не тостов… в общем траурные речи говорил. Из зала никуда не выходил, куча свидетелей может подтвердить!

— А ночь на первое мая ты тоже со свидетелями провел? — вмешался Гарик. — Или с отмычками по чужим квартирам шустрил?