Французы на Северном полюсе

Из-за испарений воздух в помещении был настолько спертым, что люди с трудом различали друг друга, двигаясь как тени в густом тумане.

Светильник постоянно мигал и походил на луну, окруженную светящимся ореолом. На внутренних стенках палатки, влажных, словно после дождя, капельки сконденсированной воды образовали тонкую ледяную корку.

Моряки устраивались на ночлег. Меняли промокшее белье и забирались по трое в спальные мешки. Не очень-то удобно, но что поделаешь… Мало-помалу все засыпали тревожным, полным кошмаров и неприятных видений сном.

Мороз все усиливался, и ветер продолжал дуть с неимоверной силой, В полночь с поста возвратился Плюмован вместе с полузамороженным Гиньяром, который говорил, клацая зубами:

— Собачий холод! Я своего носа вообще не чувствую.

— Ладно уж, иди давай, не задерживайся. Не беспокойся — твой нос на месте.

Побелевший кончик носа Гиньяра был похож на тыквенное семечко.

— Потри-ка мне его снежком, — попросил Констан Гиньяр парижанина.

Кровообращение вскоре восстановилось. Нормандец, перед тем как залезть в мешок, где уже спал, безмятежно похрапывая, Дюма, пошел разбудить Геника и Германа, которые должны были сменить их на посту. Но вместо того, чтобы исполнить свое намерение, окоченевший, стучавший зубами Констан, ошалев от стремительного перехода от сильного холода к теплу, полез в спальный мешок и плюхнулся животом прямо на физиономии боцмана и машиниста. Старый бретонец, отличающийся довольно вспыльчивым характером, в ужасе проснулся от столь неожиданного вторжения.

— Чтоб разорвало того негодяя, который…

— Это я, господин боцман, пора становиться на вахту.

— А, черт тебя возьми, паршивец, да кто же так будит?

— Извините, господин Геник, я нос отморозил.

— Идиот проклятый, и это мешает тебе нормально видеть! Ладно, закрывай свой рот и полезай спать.

Назавтра ураган все еще бушевал, но снег перестал идти и температура опустилась до минус тридцати.

Вдали, насколько хватал глаз, все было укрыто снежным ковром, слившимся с горизонтом. Льдины, тоже в белом уборе, гонимые ураганом, с шумом налетали одна на другую.

Всю ночь матросы крепко спали. К утру снег перестал валить, но ураган все еще бушевал, температура понизилась до тридцати градусов.

Протоки, еще недавно широкие и просторные, становились все уже. Казалось, льдины штурмуют скалистый берег.

После короткой оттепели снова наступила зима.

Исчезли перелетные птицы, не резвились на солнце тюлени, лишь выли голодные волки да рычали медведи, бродившие с пустыми желудками после зимней спячки.

Так прошли восьмое, девятое, десятое и одиннадцатое апреля. Буря не унималась ни на минуту. Ветер сшибал с ног, и из палатки вылезали на четвереньках.

Не загораживал палатку покрытый толстым слоем снега откос, ее снесло бы, как щепку, вместе со съестными припасами.

Среди приборов, взятых с собой капитаном, был анемометр — для измерения силы ветра. Его поставили перед палаткой, рядом с термометром, и вели наблюдения.

Восьмого и девятого апреля скорость ветра достигла ста километров в час; десятого она значительно увеличилась.

Правда, снег перестал идти и прояснилось. К вечеру появилось северное сияние, ослепительно яркое. Оно предвещало прекращение урагана и сопровождалось заметным повышением давления, зато температура еще больше понизилась. Одиннадцатого числа в шесть часов утра было двадцать девять градусов, море на обозримом пространстве замерзло.

Два дня подряд моряки вытаскивали из-под снега лодки и приводили все в порядок.

На сей раз вельботы и плоскодонку поставили на сани, а под шлюпку подвели полозья. Людям предстояло все это тащить.

И по каким дорогам! Ценой каких усилий и трудов!

Вместо того чтобы покорять неведомые моря, им предстояло вместе с собаками тянуть бечеву.

Но никто не роптал, не жаловался.

Всеми любимый капитан приказал:

— Вперед… за родину!..

И матросы дружно ответили:

— Вперед!.. Да здравствует Франция!..

ГЛАВА 4

По поводу саней. — Рабочий костюм. — Парижанин сравнивает себя с жуком, попавшим в деготь. — Люди и собаки везут сани. — Тише едешь — дальше будешь.

Во время зимовки капитан и офицеры занялись изучением методов исследования полярных стран.

Перечитав все труды Кэна, Хейса, Мак-Клинтока[78], Нерса, Галлема, Пейера[79], Грили и других предшественников, де Амбрие, как и они, пришел к выводу, что без саней полярной экспедиции не обойтись. Даже лодки по снегу приходится везти на санях. Вопрос только, кто их должен тащить: люди или собаки. Одни исследователи считают, что люди, мало ли что могут выкинуть собаки. Нельзя, однако, не учитывать инстинкта гренландских собак, их мускульной силы и удивительной выносливости. Де Амбрие поразмыслил и решил объединить людей и собак.

Вопрос о съестных припасах, после того как убили моржа, пока никого не тревожил.