Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века

Прощай, Англия! На каких координатах доведётся встретиться с бриттами в океанах и будут ли эти встречи мирными. На фрегате проводили учения и пробные стрельбы. Крепили пушки на обеих палубах. Всё дальше уходил в предрассветное марево белокаменный маяк, один из немногих, построенных на подводных скалах-рифах. То есть, не было под ним суши и стихия трижды рушила творение рук умельцев. Инженер Джеймс Дуглас возвёл конусную башню из гранита высотой в 25 метров и в 1759 году дал спасительный луч света кораблям всех стран. С 1882 года маяк работает беспрерывно поныне. А ещё 312 лет назад на коварных рифах у Эддистонских скал, что в 14 милях от Плимута, гибло до полусотни судов в год. Но спасено куда более.

Глава 17. Акватория ужасов Биская

АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН

Эддистонский маяк стал последней европейской ипостасью цивилизации. Далее одни предвкушали теплынь тропиков, другие готовили душевный кладезь под адреналин странствий. Третьи, уподобляясь нашему «деду» Александру Александровичу пребывали в неком взвешенном флегматично-мажорном состоянии. Для него любая ситуация непременно была «отличной». Даже когда он почти перечил сам себе, то тоже самооценка была «отлично».

А между тем фрегат затягивало в один из мрачнейших на земном шаре заливов: Бискайский. На дне этой зловещей акватории покоится если не тысячи, а то и более судов и судёнышек со всего мира. Это спрут, поджидающий корабли, идущие с попутным ветром подобно Палладе с севера на юг. Ветры и течения своими мощными щупальцами затягивают бедолаг в свой «глаз бурь» и предают странников вечному покою в своём чреве. Здесь же ко всему образуются волны-гиганты, высотой от 25 метров. Раньше даже учёные гидродинамики опровергали возможность возникновения чего-либо на планете чаще, чем единожды в столетия. То ныне реально доказано, что аномалии возникают едва не еженедельно! Причём Бискайский залив – одно из таких страшных мест. От волн-убийц нет спасения. Как нет и свидетелей ужасного разгула стихии: нет спасения от таких катаклизмов планеты! Легендам, одна страшней другой несть числа. Якобы тут же месторождение «Летучих Голландцев».

Но, вопреки или само-собой жизнь на корабле шла привычным укладом. Тут же, наблюдая всё более свирепеющий залив на границе с океаном, Иван Александрович не мог сдержаться от смеха, увидев незаурядную картину на нижней палубе. Там матрос Петухов стоял в исподнем у кандейки-подсобки баталера-вещевика в окружении хохочущих сослуживцев. На квадратных плечах страждущего была лишь брезентовая рубаха-роба. А у баталера он испрошал абы кальсоны взамен изуродованных. Рабочую форму вкупе с исподней ополовинила акула во время стирки по-морскому «а ля экспресс» за бортом: майнай на штерте (опускай на конце) робу за борт в связке на 2–3 часа и вся недолга. Предтечей была вкуснейшая поджарка, что в обед при крене шквалом опростало на робу едока. Вот он и решил в адмиральский час устроить постирушку. Но видно вкусна была поджарка, коли акула мигом её опробовала вместе с половиной штанов и воротом рубахи. Петухов в азарте спора не замечал, как студёный норд-ост через гульфик сделал из его кальсон два превосходных лиселя (парус) ниже спины. «Да пусть ей вымбовка в зад выпрет, чтоб она подавилась моими штанами! Петрович, поганая твоя душа! Ну чего ты мне наморочил взамен робу второго срока! Моя-то новая, без носки была! И в эдаком барахле я выйду на построение! Да ещё юрок ниток по брезенту? Это же не парусина к кальсонам. Дабы к откусанным штанам… Во, ты себе и принайтуй! Жаба подкильная!» Вокруг спорящих собралась едва не вся команда. Ревело ненастное море, но мало кто внимал его козням: действо с Петуховым шло рангом выше циркового иллюзиона с клоунами. И тут сквозь смех раздался голос «деда»: «А вот те шиш, Горгона неумытая! Бискай одолели и живы! Пропиши там, Иван Александрович, будь любезен. Сорок второй градус северной широты позади! Славненько! А вы чего рты раззявили?! Али на ванты провериться надобно? Марш по койкам! А ты, Петрович, дай малому порты, ладный матрос!»