Фремлейский приход

До самых этих пор еще не разъяснились сомнeния, возникшия в Барчестерe по поводу странной поeздки лорда Домбелло. Когда человeк, в его обстоятельствах, вдруг, ни с того ни с другаго, уeзжает в Париж, даже не увeдомив своей невeсты, то весьма понятно, что за него начинают опасаться. Мистрисс Проуди, с своей стороны, питала очень сильныя опасения, и высказала их даже на свадебном завтракe, даннон в честь Оливии.

— Да благословит вас Господь, мои милыя дeти, сказала она, вставая с своего мeста и обращаясь к мистеру Тиклеру и его женe,— когда я вижу ваше совершенное благополучие, на сколько можно назвать совершенным человeческое благополучие в этой юдоли слез, и когда я думаю о страшном бeдствии, постигшем наших сосeдей, я не могу не преклоняться перед Божиею благостию и милосердием: Господь дает, Господь и отнимает.

Она этим вeроятно хотeла сказать, что между тeм как Господь даровал мистера Тиклера ея Оливии, Он по своей неизреченной благости отнял лорда Домбелло у архидиаконовой Гризельды. Послe завтрака, счастливая чета сeла в карету мистрисс Проуди и доeхала с ней до ближайшей станции желeзной дороги; оттуда они отправились в Мальверн, и там провели медовый мeсяц.

Для мистрисс Проуди, без сомнeния, очень отрадна была вeсть, вскорe потом распространившаяся в Барчестерe, что лорд Домбелло возвратился из Парижа, и что свадьба его с мисс Грантли отнюдь не отложена. Она однако осталась при своем убeждении,— ложном ли или справедливом, кто разберет?— что молодой лорд имел намeрение спастись бeгством. "Архидиакон конечно выказал большую твердость в этом дeлe, говорила мистрисс Проуди но можно сомнeваться, послужит ли такой насильственный брак к истинному благу его дочери. Впрочем нам всeм к сожалeнию извeстно, что архидиакон только и хлопочет о мирских выгодах."

В этом случаe хлопоты архидиакона о мирских выгодах были увeнчаны полным успeхом. Он съездил в Лондон, и повидался с нeкоторыми знакомыми лорда Домбелло; он умeл повести дeло самым деликатным образом, не подавая ни малeйшаго повода заключать о своих сомнeниях в молодом лордe, и явил новое доказательство своего благоразумия и такта. Мистрисс Проуди увeряет, будто бы он сам съездил во Францию и застал лорда Домбелло в Парижe; об этом я покуда ничего не могу сказать утвердительнаго, знаю только, что архидиакон не такой человeк, чтобы дать себя в обиду, или позволить оскорбить свою дочь, пока остаются еще какия-либо средства предотвратить это оскорбление.

Как бы то ни было, лорд Домбелло явился в Пломстед 5-го августа, и как слeдует исполнил свое обeщание. Семейство Гартльтоп, убeдившись в неизбeжности этого брака, стало всячески добиваться, чтобы свадьбу отпраздновали в Гартльтоп-Приори, боясь, чтобы великолeпие свадебных празднеств не пострадало от скромной барчестерской обстановки; вообще говоря, Гартльтопцы не слишком-то гордились своею новою родней. Но мистрисс Грантли была в этом отношении неумолима. В самую послeднюю минуту пытались было уговорить невeсту пойдти наперекор матери и объявить, что она желает отпраздновать свадьбу в замке жениха,— но попытка эта не удалась. Гартльтопцы и понятия не имeли о грантлейском складe и нравe, а то бы им в голову не пришло сдeлать такое покушение. Итак свадьбу сыграли в Пломстедe. Обряд был совершен архидиаконом, без помощи других, хотя при церемонии присутствовали декан, мистер Гардинг, да еще два священника. Гризельда держала себя точно также безукоризненно как и Оливия Проуди; по совeсти сказать, ея скульптурная величавость, ея аристократическая прелесть превосходили всякое описание. Три — четыре слова, которыя потребовались от ней при совершении священнодeйствия, произнесла она с спокойным достоинством, без слез и без рыданий, которыя только замедлили бы обряд и смутили бы ея родных; в церковной книгe она записала свое имя; "Гризельда Грантли", без трепета и без сожалeния.

Миттрисс Грантли обняла и благословила ее у дверей, в ту самую минуту как она собиралась сeсть в свою дорожную карету, опираясь на руку отца, и Гризельда нагнулась к ней и шепнула ей несколько прощальных слов. "Мама, сказала она, я думаю Джен может уже приняться за муар антик к тому времени как мы, приeдем в Довер?" Мистрисс Грантли с улыбкой кивнула головой, и опять благословила дочь. Слез не было пролито, по крайней мeрe в эту минуту; ничто не помрачало этого блаженнаго дня. Но когда мать осталась одна в своей комнатe, она невольно припомнила послeдния слова Гризельды, и в ея душe проснулось смутное сознание, что дочери ея недостает чего-то, по чем сердце матери тоскливо вздыхало. Она когда-то с гордостью увeряла сестру, что вполнe довольна воспитанием Гризельды. Но теперь, наединe с собою, могла ли она утeшать себя этою мыслию? Дeло в том, что у мистрисс Грантли было сердце в груди и была вeра в сердцe. Правда, мир тяготeл на нее всею тяжестью богатства, соединеннаго с церковным саном, но он не сломил ее,— за то сломил ея дочь. Не даром же сказано, что грeхи отцов будут взысканы до третьяго и до четвертаго колeна!