Френдзона

– Юль, чай будешь? – обращается ко мне мама, когда я пролетаю мимо стола.

– Нет. Я домой, – грубо отвечаю ей и не смотрю ни на кого, хотя чувствую, что внимание всех обращено к моей персоне.

Я знаю, что мама удивлена, поскольку для них с папой я должна была быть трезвым водителем и отвезти нас троих домой.

Думаю, не будет проблемы вызвать такси, потому что я собираюсь покинуть место, где «мне не рады».

Слышу, как Софи кричит мне в спину, но я хочу побыть одна.

Мне это крайне необходимо. За сегодняшний вечер внимания ко мне было слишком много.

И когда, выйдя за территорию дома Игнатовых, я подхожу к припаркованной машине, только тогда я выдыхаю и в полной мере могу контролировать свои ощущения и действия.

Мои руки, сжатые в кулаки, расслабляются, и я вспоминаю, что всю дорогу что-то крепко стискивала в пальцах.

Поднимаю руку и раскрываю ладонь, на которой поблескивает в свете уличного фонаря… конфета?

*ёко-гери тюдан – удар ребром стопы в корпус или в голову в каратэ

** Речь Сары на иврите

Глава 7. Степан

От автора: в главе диалоги между героями происходят на иврите

– Стэф!

Не оборачиваюсь.

– Стэф! Я с тобой разговариваю. Стой!

Перешагиваю несколько ступеней сразу.

– Ты ведешь себя отвратительно! – рычит мне в спину Сара, еле поспевая за мной. – Нам нужно поговорить. Я знала, что так будет.

Хара,* я тоже!

Сдерживаюсь.

Собачиться при родителях – долбаное, мать его, неуважение, но я придурок, раз считал, что нас это обойдет стороной!

Вхожу в свою комнату.

Сара влетает следом.

И как только за ней закрывается дверь, я оборачиваюсь, складывая руки на груди.

– Эта Джулия… – тут же начинает шипеть Сара. – Ты мне соврал: она тебе не кузина. Теперь мне все понятно. Поэтому ты не хотел меня брать с собой. – Она зеркалит мои действие и встает напротив меня.

Ее глаза горят. Она сама горит и готова взорваться.

Я же… я сдерживаюсь.

Леазазэль**, я и не думал, что «моя болезнь» из прошлого под названием «Филатова Юлия» устроит мне проблемы практически с того самого момента, как я переступлю порог своего дома! Я знал, что мы с ней увидимся, но не представлял, насколько скоро и при каких обстоятельствах. Моя детская болезнь ворвалась в комнату тем самым смерчем, каким раньше крушила деревянные бруски и мои юношеские чувства.

Мы не виделись шесть лет, и я бы предпочел не видеть ее столько же.

Возбужденная, приветливая до тошноты – она всем видом кричала, как рада меня была видеть, ну а я… Моя болезнь излечилась, и я был уверен, что не почувствую ничего. Ничего.

Это было так давно, что я успел ее забыть. Я заставил себя ее забыть, вырвав из памяти каждую улыбку, игривый смех, голос и каждую черточку на ее лице. Я не думал о ней чертовых лет пять, а если и думал, то примерно так же, как о любом своем однокласснике.

К слову, я и собирался общаться с ней на свадьбе сестры как с одноклассницей.

Но Юлия Филатова всегда отличалась непредсказуемостью и накинула мне говна на вентилятор сразу, как только появилась в поле моего зрения.

Я не собирался вести себя с ней, как дерьмо,

но повёл.

Потому что Сара, после того как пунцовая Филатова вылетела за дверь, устроила то, чем планомерно занималась в последние два месяца: вынесла мне мозг с тщательной изощренностью.

Я очуметь какой терпеливый!

Я сам себе удивляюсь, и мне кажется, что последние два месяца я терплю Сару и ее нездоровую ревность.

Она ревнует меня ко всему, что пишется в женском роде. Она считает, что я трахаюсь с каждой пациенткой, которую веду в медцентре у деда и его брата Натана.

Несколько дней назад Сара сказала, что я выбрал специализацию пластического хирурга только ради того, чтобы тискать бабские сиськи, а каждая наша встреча стала начинаться с её слов: «Сколько сисек ты облапал сегодня?»

Когда я на работе, для меня женская грудь – это молочные железы, выделяющие грудное молоко для вскармливания младенцев, а пластический хирург – это не только про увеличение сисек. И как бы я ни старался донести до нее эту информацию, с аргументом «Если ты познакомился во время приёма со мной, почему ты не можешь сделать этого с другой?», мне с каждым разом становится сложнее спорить с ней.

С Сарой мы познакомились полгода назад, на приеме у деда Натана, которому я ассистировал и у которого уже полтора года как подрабатываю, набираясь врачебного опыта. У него же я планирую проходить годовую стажировку.

Шесть месяцев я встречаюсь с девушкой, которую четыре первых месяца трахал я, а последние два – она меня. Точнее, мой мозг.

Сара пришла на консультацию по исправлению носовой перегородки. Она хотела убрать горбинку, которая тогда мне показалась очень милой. Мои младшие братья сами не в курсе того, насколько близки оказались к истине, когда неудачно прикальнулись над ней. И если бы за столом я рассказал, при каких конкретно условиях мы познакомились с моей девушкой, очередного троллинга избежать бы не удалось.

Проржавшись внутри, я сберег Саре репутацию.