Френдзона: Выход

— Можно, — слегка растерянно отозвалась Варвара Глебовна. — С медицинской точки зрения ей лучше день-два отлежаться. А потом… никаких противопоказаний. Вопрос в желании самой Марфы.

А ее никто спрашивать не будет. Но Рома не сказал этого вслух. Вместо этого вежливо поблагодарил и спешно распрощался. В дверь уже скреблась помощница.

***

— У нас сегодня на ужин печенка, — жизнерадостно оповестил Рома. — С твоего бывшего места работы. Будешь печенку?

— Не буду.

— Отлично. Помоги мне порезать салат.

***

Она весь день пролежала в обнимку с телефоном. Самое бесполезное и бесцельное времяпрепровождение. Марфа оправдывала себя тем, что физически она и в самом деле чувствовала себя разбитой. И слабость имеет вполне объяснимые причины. Надо просто надеяться на мамины слова, которые должны был дать правильный настрой. И собственный разбор полетов. Все должно было помочь ей все это адекватно пережить.

Но, видимо, адекватно — это не про нее.

Марфа пыталась убедить себя, что это ноющее чувство пустоты — надуманное. Психосоматика. Любимое слово деда и матери.

Вот. Она. Так какого же черта так хочется плакать?!

Рядом тихо дышал Ромка.

Она в его кровати. В его квартире. Сегодня утром Марфа задала себе вопрос: «С какого момента она превратилась в человека, за которого все решают?».

А может, она всегда была таким человеком? Это была слишком неожиданная и болезненная мысль. Марфа перевернулась на бок, Ромка рядом сонно вздохнул.

Слишком далеко и вглубь копаться не хочется. Страшно. Но вчера… вчера Марфа вцепилась в Рому. Он был ей нужен. Необходим, как воздух. И сейчас… сейчас она не хочет никуда отсюда, из его дома, уходить. Это единственная ясная отчетливая мысль во всей той каше, что прочно обосновалась у нее в голове.

Марфа проворочалась со своей кашей из мыслей два часа, прежде чем провалилась в какую-то полудрему. И только когда в этой полудреме прижалась к Роме — тогда она глубоко и полноценно заснула.

***

Он проснулся от звонка будильника и тут же поспешно протянул руку к телефону, чтобы его выключить. И только потом понял, как он спал. Точнее, спал Рома как обычно, на спине. Необычным было то, что на его груди лежала рука Мрыси. А сама она щекой прижималась к его плечу.

Господи, как же не хочется вставать. И он позволили себе еще так полежать. Не шевелясь. Даже не рискнул положить свою руку на руку Марфы — чтобы не разбудить раньше времени ненароком. И просто лежал, чувствовал тепло ее ладони на своей груди сквозь футболку, все ее тело, принимающееся к его, ощущал легкий аромат — от волос или от кожи. Ее это аромат. Так пахнет его Мрыся. Так, оказывается, пахнет счастье.

Ну какой подлец придумал назначать заседания суда в десять утра?!

***

Марфа взяла себя в руки. Сама, первая, отчиталась маме о том, что чувствует себя нормально. Встала, застелила постель, сделала себе кофе. И впервые после случившегося задумалась о том, что ей делать дальше.

Ну не жить же ей все время у Ромы? Марфа сидела, поджав под себя ногу, и разглядывала Ромкину кухню. Самый большой парадокс заключался в том, что ей у Ромки нравилось. У него уютная квартира, правда совсем не похожая на ее, более лаконичная по дизайну. И много темно-зеленого в интерьере.

Куда ей отсюда уйти? К родителям? Точно нет, Марфа была в это уверена. Самый естественный вариант — к себе домой. Но эта мысль отчего-то совсем не вдохновляла. Ощущение дома так и не вернулось. Из своей квартиры она уехала в Мюнхен, что стало колоссальной ошибкой. Из своей квартиры она уехала в больницу, где потеряла ребенка. Такое ощущение, что собственный дом стал приносить ей несчастье. А у Ромки… у Ромки хорошо. И он рядом. Просто рядом — и хорошо.

Наверное, решать задачи по мере их поступления — не самый плохой вариант.

Ладно, если Рома привез ее к себе — значит, не против, чтобы она жила у него. Ну а Марфа сама — тем боле не против такого варианта. Даже «за».

Но не будет же она находиться целыми днями дома? В конце концов, это называется нехорошим словосочетанием «сидеть на чужой шее». Значит, надо снова возвращаться к вопросу трудоустройства.

Неприятный холодок пробежал по коже. Марфа вспомнила свою последнюю попытку устроиться на работу. Этого неприятного типа, который ее собеседовал, собственную тошноту, потом подсмотренную встречу Ромы с какой-то девицей — а ведь и в самом деле, кажется, клиенткой. Наверное, это и не очень важно теперь. Но именно в тот день, после того собеседования, все в ее жизни сломалось окончательно. И окончилось приемным больничным покоем.

***

Как после этого снова заставить себя пойти на собеседование? Да-да, это у нее не банальная лень, это фобия собеседований! Себе любимой можно придумать миллион и одно оправдание.

Так. Надо дать себе время. Марфа после небольшого совещания сама с собой решила, что не больше двух-трех дней. Максимум — неделя. И что-то точно решить с работой.

А что решать с Ромой — Марфа не представляла. Ей казалось, что когда она лежала обнаженная под Ромой и слушала голос мужа — тогда все запуталось до состояния катастрофы.