ФРГ. Штрихи к портрету

Рожденный в горах, Рейн до конца пути своего сохраняет характер горного потока: непостоянство, своенравность, напористость. Естественно, что скорость течения зависит от многих причин: наклона русла, уровня воды, ширины, глубины. В среднем при нормальном уровне воды она колеблется между пятью и семью километрами в час. Но это в среднем! А вот, например, около города Бингена, там, где Рейн пересекает подводная горная гряда, скорость течения удваивается. В относительно недавние времена здесь был водопад. Ликвидировать эту естественную плотину невозможно, поскольку она препятствует слишком быстрой утечке воды из верховьев. Для преодоления этого каменного барьера природа оставила тридцатиметровый переход. Это и есть знаменитая «Бингеновская дыра», наводившая в прошлом ужас на рейнских речников. Она и сейчас еще заставляет их волноваться. Говорят, что при подходе к этому месту жены речников, не покидающие своих мужей в их странствиях, собирают наиболее ценные вещи в чемодан, чтобы в случае аварии захватить их с собой на спасательную шлюпку. Что ж, их можно понять! В половодье скорость течения достигает здесь семи — десяти метров в секунду. Более чем достаточная, чтобы выбросить на камни потерявшее ориентировку и управление судно.

Рейн своенравен. Помимо своего, так сказать, основного течения он обладает еще несколькими побочными. Вода бежит по ширине русла с различной скоростью, при этом наиболее стремительные участки расположены не на поверхности. В результате зеркало реки искривляется, и довольно сильно! Перепад уровней достигает тридцати сантиметров. Как следствие этого — поперечные течения, завихрения, водовороты, носящие здесь наименования «котлов», «рулетов», «вальцов». Кстати говоря, скорость течения Рейна в летние периоды значительно быстрее, чем зимой.

Рейн непостоянен. В былые времена он попросту терроризировал жителей прибрежных селений изменением своего русла.

На Рейне немало городов и селений, в прошлом располагавшихся на противоположном берегу. Нет, переселились не люди. Переселилась река!

Как у всех рек нашего полушария, текущих в направлении севера, правый берег у Рейна размывается быстрее. В результате этой деятельности большие территории превращались в непроходимые болота, гиблые места, рассадники малярии. Вот как изображался Рейн в одном географическом труде прошлого века: «Русло реки представляет собой пятикилометровой ширины путаницу бесчисленных островков, лагун, болот, недоступно судоходству…» Плавание но Рейну считалось пыткой и практически не осуществлялось, хотя первому пароходу из низовьев Рейна в Базель удалось пробраться еще в 1832 году! Лишь после проведения кропотливых долголетних работ Рейн удалось втиснуть в каменное ложе. Вот почему прибытие в Базель первого каравана барж вызвало у жителей этого города прилив ликования, вылившегося во всенародный праздник. Случилось это относительно недавно, в 1904 году. Но и сейчас, в наши дни, казалось бы, укрощенный, прирученный Рейн все еще норовит отклониться от предписанного пути, бросается на берега, ворочается, принуждая суда к зигзагообразному движению, а людей — к бдительности. Вот почему помимо того, что берега Рейна обложены на всем своем протяжении камнем, они еще и укреплены специальными дамбами, перпендикулярными к линии берега и имеющими назначение гасить ярость течения.

Но странное дело! Несмотря на все произведенные насилия, река ничуть не потеряла своего величественного и живописного вида. Во многих местах бухточки, образованные дамбами, заросли камышами, травой, кустарником и служат пристанищем диким уткам, гусям и лебедям, которые охотно селятся в этих отнюдь не пустынных местах. Дикие лебеди до неправдоподобия красивы, но очень алы. Они не только не боятся людей, но и требуют внимания, и не просто визуального. Помню, во время одной из своих прогулок по берегу реки я залюбовался на царственную лебединую пару. Птицы охотно подплыли ко мне. Скормив им все свои бутерброды, припасенные на день, я виновато развел руками, а потом помахал перед носом лебедя пальцем. Что было! Распустив огромные крылья, самец поднялся на хвост и, став таким образом с меня ростом, устрашающе зашипел. Его маленькие глазки засверкали такой злобой, что я невольно отступил от воды. Белогрудый красавец несколько успокоился; гордо изогнув шею и распустив перья, он поплыл к своей подруге, которая вообще не удостоила меня вниманием.

Промысел лососей, судака, макрели! Где? В Рейне? Сегодня это воспринимается как шутка. Ныне образцы этих рыб можно встретить разве что в Кёльнском аквариуме. Но еще в начале нашего века ими действительно кишела вода. Изо всей рейнской подводной фауны остался в живых лишь угорь, да и то, думаю, скорее теоретически, чем практически. Правда, здешний рынок доказывает обратное.

Говорят: где рыба, там и чайки. Ныне это правило все больше превращается в исключение. Рыба исчезает. Чайки остаются. Что касается чаек рейнских, то на реку они теперь прилетают лишь отдыхать, а трудовые будни проводят на полях, где воюют с воронами из-за червей.