Фрида

Мы с Лоренцо остановились на несколько дней в старой гостинице в очаровательном городке Бойерберг, по пути в квартиру Альберта Вебера, которую ты так любезно нам предложила. Здесь у всех домов белые фронтоны и черные балконы, и повсюду цветут колокольчики. Я начала приходить в себя.

Однако кое-что случилось. Вернее, не случилось. У меня задержка. Думаю, у меня будет ребенок от Лоренцо. Я вся на нервах. Как я могу вернуться к Эрнесту и детям с маленьким Лоуренсом? А если я останусь с Лоренцо и у нас не будет денег, как мы сможем растить ребенка? Я, конечно, все рассказала Лоренцо, и он очень разволновался. Заявил, что хочет иметь детей. Я не думала, что он так отреагирует.

Должна признать, что мне тоже хотелось бы еще одного ребенка, который рос бы вместе с Монти, Эльзой и Барби. У меня было бы четверо детей, как у тебя!

Лоренцо все еще требует, чтобы я вышла за него замуж. Я не хочу замуж. Я не желаю быть чьей-то собственностью. Я не верю в верность или моногамию. Тогда он разыгрывает свой главный козырь: напоминает, что Эрнест никогда не позволит детям приехать к нам, если я не буду замужем. Конечно, если родится маленький Лоуренс, мне придется вступить в брак. По всей вероятности. Что-то я запуталась. Почему нам, женщинам, так тяжело живется?

Твоя любящая сестра Фрида

Глава 53 Монти

Ни одни часы в доме больше не тикали. Когда Монти возвращался из школы, в пустых комнатах стояла гулкая тишина. Он готовил себе тост на кухне, выскребая из банок остатки варенья. А потом уходил к себе и переставлял марки или рисовал водоплавающих птиц.

В некоторые вечера отец был дома: лихорадочно копался в саду либо запирался в кабинете, разговаривал сам с собой и швырял о стену книги. В эти дни у него в глазах стояли слезы, и они с Монти проходили друг мимо друга, как незнакомцы.

Иногда Монти прокрадывался в мамину комнату и ложился на кровать, распластавшись на кружевном покрывале и вдыхая табачный запах подушек. Или садился за ее туалетный столик, аккуратно расставлял шляпные булавки и заколки для волос, выравнивал флаконы с духами и проверял, плотно ли завинчены крышки пудрениц и баночек с румянами. Потом взбивал подушки, разглаживал покрывало и проверял плевательницу и ночной горшок рядом с кроватью. Все готово к маминому возвращению.

Однажды он нашел в маминой комнате отца, лежащего на кровати лицом вниз в одном нижнем белье. Монти вытаращил глаза. Какой он худой! Кожа да кости, как будто внутри ничего не осталось. Именно тогда Монти понял, что папа – больше не папа, а совсем другой человек, только внешне похожий на отца.

Все в доме напоминало о маме. Шляпы и перчатки на полке в прихожей. Крючок для застегивания пуговиц на гвозде у входной двери. Книги и ноты, сваленные в кучу в гостиной. Катушки разноцветных ниток и фарфоровый наперсток с гербом фон Рихтхофенов в открытой шкатулке для вышивания в столовой. Незримое присутствие Фриды ощущалось в каждой комнате, в каждом уголке. Ее запах еще витал в воздухе, а пряди светлых волос змеились по дивану и табурету для фортепиано, по краю ванны.

Однажды днем Монти ел тост на кухне, когда его позвал отец. Он доел и прошел в прихожую. Папа стоял, безвольно прислонившись к дверному косяку.

– Монти, ты говорил мальчикам в школе, что мама приедет и увезет тебя в Лондон?

Глаза отца превратились в колючие иглы. Монти покраснел и опустил взгляд на свои потертые, нечищеные ботинки.

– Были разговоры в школе? Среди мальчиков?

Монти кивнул, не поднимая глаз. Шнурки истрепались, а отвисшие манжеты брюк неопрятно обвились вокруг лодыжек.

– Что они говорили?

– Что Mutti сбежала в Европу.

У Монти закрутило в животе.

– Что еще?

– Что она сбежала с угольщиком, – пробормотал он.

– Еще?

– Что он годится ей в сыновья.

– Что-нибудь еще?