Фридрих Барбаросса

Собрав свое побитое войско, миланцы к тому времени вернулись домой, они вообще старались держаться ближе к собственным стенам, предполагая, что, пока я даю им бой в одном месте, другая часть имперского войска вполне может подойти к Милану. Я приказал разрушить мост через реку По, а также отправил небольшой замаскированный под купцов отряд, который должен был под покровом ночи учинить ряд поджогов продовольственных складов и казарм в самом Милане.

Конечно, в Милане много добротных каменных домов, но немало и деревянных, в общем, благодаря горстке героев треть города благополучно сгорела: «привет от Барбароссы». Начинать осаду было рано, по моим подсчетам, после того как мы уничтожили урожай, миланцы должны были провести еще зиму, съедая находящийся на складах провиант.

Райнальд отправился в Германию собирать новую армию, я же договорился о поддержке с верными нам итальянскими городами. Зиму мы с императрицей и принцессой прожили в относительном спокойствии, ожидая прибытия германских и итальянских войск.

После Рождества в гости пожаловал Генрих Лев с подарками, но без ожидаемого войска. Тоже можно понять: если все ринутся Милан бить, кто же останется родную землю защищать? Я был рад снова увидеть кузена, то, что он явился с небольшой свитой, показывало его степень доверия ко мне. Когда же он взял в руки домру и запел:

Славный рыцарь хищной птицей
Всей душою в бой стремится,
Словно в рай:
За сеньора, Даму, Бога.
Ведь путей ко славе много! —
Выбирай!

Коль избрал служенье Даме,

Если верен ей годами,
То и Бог
Благодушно буркнет с неба:
«Послужить вот так же Мне бы,
Рыцарь, мог!»[116]

На глазах Беатрисы заблестели благодарные слезы, а малышка начала размахивать в колыбельке ручками и ножками, отчего все тут же решили, что, когда она вырастет, будет прекрасно танцевать и музицировать, так ладно у нее это получалось. Тогда же, в один из тихих семейных вечеров, которые столь редки при моем непоседливом характере, я назвал своим преемником сына покойного короля Конрада, герцога Фридриха Швабского, а если с тем что-нибудь случится — Генриха Льва.

Почему не своего младшего братца?

Конрад был бы хорошим воином и, возможно, толковым правителем, если бы дружил с дисциплиной и укротил свой характер. Имея бешеный неуправляемый норов, невозможно управлять Империей. Что же до своих наследников, несмотря на то что несколькими годами раньше, я уже подвинул ленное право, позволяя женщине управлять леном, наследовать Империю женщине было еще рано. Генрих был ошарашен таким известием, Беатриса же в знак особого расположения подарила ему свой шарф.

В мае со своими отрядами пожаловали кузен Фридрих Швабский, мой младший брат пфальцграф Рейнский Конрад, архиепископ Кёльнский Райнальд Дассель, ландграф Тюрингский Людвиг — муж моей сестренки Юдит, и многие другие.

— Глядите, какой ров прокопали, паскуды! — басит Отто. — Фридрих, а Фридрих, да не спи ты в седле. — Я говорю, ров видишь?

— Еще бы, туда пол-Милана ляжет, — натянуто посмеивается мой законный наследник, Фридрих Швабский.

— Видна рука Гинтеллино, — прискорбно кивает увязавшийся за нами магистр права Каньяно.

— Кто таков Гинтеллино, отчего не знаю? — Новый конь Вихрь, подарок жителей Лоди подо мной только что не танцует, не привык еще, молодой.

— Знаменитый на всю Италию мастер по сооружению мостов, прозванный миланским Архимедом, — с готовностью поясняет ученый-правовед. Сам махонький, да еще и мула себе выбрал не крупнее осла, смех с этими итальяшками. — Это его идея, сам ров — полбеды, только башни приходится высокие строить. Идея в том, что перед мостом вас ждет около двух тысяч полевых укреплений. Ну, там, крепости, землянки из которых вдруг появляются вооруженные воины, может, где колья натыканы, ямы замаскированные… весьма талантливый мастер этот Гинтеллино.

Над стенами Милана были подняты несколько развевающихся на ветру штандартов, отсюда не разобрать, каких. Еще несколько длинных, как ковровые дорожки, знамен, скорее всего с изображением их местного святого, спускались со стен, зрительно делая стену как бы разделенной на дольки.

Подойдя ближе, мы увидели, что город встречает нас грандиозным праздником, во всяком случае, из-за стен раздавались задорные песенки. Миланцы приветствовали своего императора, распевая потешные куплеты, крича гадости и традиционно уже выставляя голые задницы, которые смотрелись особенно мило над знаменами с изображением святого Амвросия.

Дети малые, а не воины, впрочем, то, что миланцы умеют сражаться, я уже познал на собственном опыте. Ладно, начинаем воспитательные работы.

— Манфред, видишь эти булки?

— Тьфу.

— Не плюй мне под ноги. Наши подданные шуткуют. Как думаешь, можем мы с этого расстояния тоже маленько пошутить?

— Жаль, копья не добросить. Так бы и вбил посредине.

— Конрад, у тебя лук хороший?

— Понял.