Фридрих II Гогенштауфен

Но когда он пишет, что прибыл в Германию без чьей-либо помощи, то он, должно быть, забыл, как папа предоставил ему первую финансовую поддержку; как отлучение от церкви сильно навредило Оттону IV; как епископ Триента по поручению папы перевел его через зимние Альпы; как епископ Кура принял его, так же как и могущественный аббат Сан-Галлена. А отлучение от церкви императора Оттона, зачитанное архиепископом Берардом или аббатом Сан-Галлена констанцскому епископу Конраду фон Тегернфельду, заставило его отворить ворота. Он, вероятно, запамятовал о предоставленных ему епископами Базеля и Страсбурга войсках, только благодаря которым он смог действовать.

Разве его не называли «поповским императором»? Разве он поначалу не говорил о себе, правильно оценивая реальность, как о «короле Божьей и папской милостью»?

Разве он не получал в ноябре 1212 года в Вокулере от французского наследника престола двадцать тысяч марок серебром, собираясь купить на них расположение и согласие германских князей? Разве вся победоносная поездка, предпринятая им «вопреки человеческому разумению и без чьей-либо помощи», не являлась результатом тонко рассчитанной дипломатической игры между папой и французским королевством, не желавшим соглашаться на соседство с вельфским, ориентированным на Англию германским государством? И не французский ли король 27 июля 1214 года одержал при Бувине победу над императором Вельфом Оттоном IV?

Нет, очень многие люди объединились ради Фридриха II, давали ему деньги, разрабатывали для него планы, размахивали мечами и бились в сражениях, дабы Фридрих стал королем и императором.

В пространном оправдательном письме Фридрих рассказывает, как он отправил герцога Баварского на поддержку папского крестового похода в Дамиетте, и жалуется, что его настойчивый совет не отдаляться от Дамиетты и ждать его скорого прибытия не удостоили внимания. А ведь он выслал на помощь маршала, Ансельма фон Юстингена, с провиантом и, кроме того, клялся Фридрих миру, в Дамиетту он отослал адмирала, графа Мальтийского, с сорока галерами. Но флот уже не настиг войско, поэтому войско крестоносцев и город Дамиетта были потеряны. Все это правда, но только Фридрих сам так и не прибыл, хотя мог придать предприятию блеск собственного имени и авторитет императорской власти.

Он пишет: «Далее Мы заключили с Нашим благородным двоюродным братом и князем, ландграфом Тюрингским, соглашение относительно марки Мейсен, чтобы он тоже взял крест и прибыл. Мы могли бы по имперскому праву присвоить эту марку, приносящую более двадцати тысяч марок серебром ежегодно, но прибавили из Нашей казны еще пять тысяч марок…»

Данная цитата демонстрирует мастерское обхождение Фридриха с правдой.

Да, он заплатил ландграфу Людвигу IV пять тысяч марок за участие в крестовом походе. Но за Мейсенскую марку он дал ландграфу лишь возможное наделение леном на случай, если его племянник, Генрих I Сиятельный (1221—1288 гг.), к тому времени ребенок десяти или одиннадцати лет, умрет раньше его. В действительности же Генрих I, с 1247 года тоже ландграф Тюрингский, пережил дядю на полстолетия, что вполне закономерно.

Даже если бы Генрих Сиятельный умер ранее дяди, ландграфа Людвига IV, то и тогда у императора Фридриха II почти не было возможности отказать ему в лене. Такой печальный опыт уже пережил отец Фридриха, император Генрих VI, когда в 1190 году отказал брату умершего ландграфа Людвига III (1172—1190 гг.), ландграфу Герману I (1190—1217 гг.), в наследовании лена на Тюрингию, намереваясь прибрать лен в пользу короны. Но под давлением имперских князей императору Генриху VI пришлось разрешить ландграфу Герману I наследование лена, и он смирился с этим.

Однако высказывание императора Фридриха II создает впечатление, будто он великодушно отказался от лена, который мог бы забрать и который приносил бы ему двадцать тысяч марок серебром ежегодно. То, что он предполагает сделать с маркграфством Мейсен, было бы возможно юридически, но на практике являлось невыполнимым. Фридрих умел придавать фикциям вид действительности. Вольное обращение с правдой, лавирование между полуправдой и умолчанием стоили Фридриху доверия папы — потеря невосполнимая.

Кроме того, в Риме умели считать.

Императрица Изабелла в последние дни августа 1227 года долгое время пробыла с Фридрихом в Отранто и 25 апреля 1228 года, на месяц раньше срока, родила сына Конрада. Факт, отрицающий утверждение о смертельном заболевании императора в августе 1227 года.

Если письмо Фридриха к князьям всего мира отличала сдержанность, то теперь он сбрасывает ее покров и резко нападает на церковь в целом. 5 декабря 1227 года император пишет королю Генриху III Английскому (1216-1272 гг.):