Фридрих Ницше

Узнал ли Ницше о существовании этого письма? Кажется, что нет. За несколько месяцев до этого письма Вагнера он писал в своих заметках: «Благодарность — это мещанская добродетель; она не может относиться к такому человеку, как Вагнер». Как велика была бы его радость, если бы он прочитал слова учителя, так отвечающие его мыслям: «Было бы несправедливо требовать от Ницше условного уважения…»

Овербек и его жена были неотлучно около больного; они написали Лизбет Ницше; она не заставила себя ждать и немедленно приехала и с трудом узнала в этом сгорбившемся, разбитом, постаревшем на 10 лет человеке своего брата; Ницше слабым беспомощным движением руки поблагодарил ее за приезд.

* * *

Ницше решил отказаться от профессорского места и подал в отставку; она была принята, и в виде вознаграждения за его труды он получил пенсию в 3000 франков. Уезжая из Базеля вместе с Лизбет, Ницше считает себя накануне смерти и завещает ей свою последнюю волю: «Обещай мне, Лизбет, что только одни друзья пойдут за моим гробом, не будет ни любопытных, ни посторонней публики. Я уже тогда не смогу защититься и ты должна будешь защитить меня. Пусть ни один священник и никто другой не произносят над моей могилой неискренних слов. Поручаю тебе похоронить меня, как настоящего язычника, без всяких лживых церемоний».

Ницше тянет в самые тихие, пустынные места, и Лизбет увозит его в долину Верхнего Энгадина; тогда это было еще малоизвестное место; Ницше впервые открывает существование этого отдаленного швейцарского уголка и, поселившись в нем, неожиданно чувствует улучшение. Мягкость и необыкновенная чистота воздуха успокаивают и умиротворяют его, а вид освещенных солнцем лугов благотворно влияет на его утомленное зрение. Ему нравятся разбросанные тут и там озера, напоминающие ему Финляндию; деревушки со звучным названием, население с тонкими чертами лица, говорящими о близкой соседней Италии, по ту сторону ледников… «Здешняя природа родная мне, — пишет он Роде. — Она меня не поражает; между мною и ею возникло какое-то взаимное доверие». Жизнерадостность выздоравливающего охватывает его; он мало пишет писем, но аккуратно ведет свои заметки и теперь сведения о его жизни, которые раньше давала нам его переписка, мы должны почерпать из его произведений. Вот как он описывает свою прогулку по Энгадину.