Фридрих Ницше

«Перед моими глазами расстилается море, и я могу забыть о существовании города. Далекие колокола звонят «Ave Maria», и до меня доносятся на грани дня и ночи эти грустные и немного нелепые звуки; еще минута — и все смолкает! Отчего не может говорить это бледное, еще светящееся от солнца море! Окрашенные в самые тонкие неуловимые цвета облака пробегают по небу на фоне ежедневно повторяющейся вечерней зари; и небо тоже молчит. Небольшие утесы и подводные камни скрылись в море, как бы в поисках последнего убежища. Все молчит, все лишено дара слова. Душа моя растворяется в этом подавляющем, красивом и жестоком молчании».

Сколько раз Ницше прославлял этот час, когда, по его словам, «самый бедный рыбак гребет золотыми веслами». Он собирает в это время плоды истекшего дня, записывая свои мысли в том виде, как они ему приходили в голову, сохраняя весь их своеобразный напев. Ницше продолжает свои размышления на тему, заинтересовавшую его в Венеции. Что такое человеческая энергия? В чем смысл ее желаний? Чем объясняется беспорядочность ее истории, «трясина человеческой морали». Теперь Ницше знает, что одна и та же властолюбивая и жестокая сила толкает одного человека против другого, а аскета против самого себя. Ницше чувствует себя обязанным проанализировать, определить сущность этой силы, чтобы научиться управлять ею; именно эту задачу он ставит себе и верит, что в один прекрасный день он решит ее. Ницше охотно сравнивает себя с великими мореплавателями, с капитаном Куком, который три месяца с лотом в руках плавал среди коралловых рифов. В этом, 1881 году героем Ницше был генуэзец Христофор Колумб, который задолго до того, как показалась земля, заметил на волнах маленькую полевую травку, вынесенную в открытое море каким-нибудь неведомым бурным речным потоком.

«Куда мы идем? — пишет он. — Хотим ли мы отправиться за море? Куда влечет нас эта всемогущая страсть, подчиняющая себе все наши другие страсти? Зачем этот отчаянный полет, по направлению к той точке, где до сих пор склонялись и потухали все солнца? О нас, может быть, точно так же скажут в один, прекрасный день, что, правя рулем на запад, мы надеялись достигнуть неизвестного пути в Индию, но что наша судьба заключалась в том, чтобы погибнуть перед бесконечностью. Но куда же, друзья мои, куда же?»

Ницше очень любил эту полную лиризма страницу; он поместил ее в конце своей книги финальным гимном. «Есть ли еще хоть одна книга, кончающаяся такими словами?» — писал он.

В конце января он кончает работу, но у него не хватает сил переписать рукопись; у него дрожат руки и слишком слабы и утомлены глаза, и он решает послать рукопись Петеру Гасту. 13 марта рукопись была переписана, Ницше написал об этом издателю.