Friedrich

С другой стороны, повод для звонка был, конечно, и в семь утра, в конце концов, меня ведь пригласили не на кофе, и я это прекрасно понимал. Но тогда, пятнадцать лет назад, у меня были причины покинуть этот город, и они же теперь заставляли меня ждать. Что я скажу ей после стольких лет разлуки? Смогу ли я оправдаться хотя бы в своих глазах за тот подлый побег? Решить все эти вопросы можно только эмпирическим путем, но я малодушничал, пытаясь подобрать хоть какие-то слова для приветствия.

Помню, мы познакомились с Катькой еще в университете: я был уже на четвертом курсе, заканчивал физический факультет, а она только-только поступила на матфак – мы тогда всей компанией удивлялись, что столь милому созданию делать на математическом факультете. Но сердце женщины – загадка, она и сама не понимала, почему поступила именно сюда. Правда, нужно оговориться, что она обладала на редкость живым умом, поэтому без труда училась и могла потягаться с любым ботаником на своем курсе. Это, кстати, и свело нас: однажды к нам прибежал Серега с горящими глазами и начал сбивчиво рассказывать, что он, наверное, влюбился. Он познакомился с совершенно очаровательной девушкой, со студенткой первого курса математического факультета, когда она изучала различные стипендиальные программы и гранты, которые выплачивали лучшим студентам и аспирантам. Ему, по его словам, пришлось ее разочаровать, дескать, эти программы доступны только со второго курса – нужны ксерокопии зачетной книжки, подтверждающие отличные оценки по всем дисциплинам за последние два семестра. Но она не отчаялась, а только блеснула глазами и ответила, что в таком случае у нее будет время подготовиться, поблагодарила его за помощь и откланялась.

Я впервые увидел ее только спустя две недели. Все эти дни мы с ребятами втихомолку посмеивались над Серегой, дескать, Сережа на солнце перегрелся, совсем повредился в уме: только о ней и говорил, улыбался без причины и даже, ходили слухи, начал писать стихи. В какой-то момент мы решили, что никакой прекрасной первокурсницы нет и в помине, а наш приятель просто дурачится, время от времени он и не такое выкидывал, но его тайна открылась в один ненастный вторник, когда мы собирались перекусить во время большой перемены. Мы стояли под козырьком, моросил мелкий дождик, Сашка Кривомазов – мой товарищ по группе – курил по привычке, Серега (Колесников) подкрался к нам очень тихо и шепотом произнес:

– Идемте со мной, я нашел ее.

– Ага, – бодро отозвался Кривомазов. – Без обеда нас решил оставить?

– Тише! – Шикнул на него Колесников. – Идите за мной и не задавайте вопросов.

Мы с Сашкой переглянулись. Он с самого начала Сереге не поверил, но без нас обедать не хотел.

В холле Серега нас остановил:

– Слушайте, она сидит на лавочке у бухгалтерии.

– Так пойдем, чего ждать-то?! – Поспешил Саня.

– Стой! – Перебил его Сергей. – Там же тупик, незаметно не подойдешь. Думаешь, она нас не заметит?

– Вот ей делать больше нечего, только на тебя внимание обращать.

Серега скрестил на груди руки:

– Так. Она вам не музейный экспонат. Или слушаете меня, или я вам ее не покажу.

– Хорошо, Эйнштейн, что ты предлагаешь?

– Так вот. Я спустился по правой лестнице и как раз к бухгалтерии вышел. Но опешил, заметив ее, поэтому, когда она вдруг оторвалась от чтения, спросил, есть ли в бухгалтерию очередь, хотя рядом с кабинетом кроме нее никого не было.

Саня цыкнул и покачал головой.

– Идиот, знаю. В общем, она ответила, что в бухгалтерии сейчас обед. Ну, я развернулся и поднялся по лестнице на второй этаж, а потом спустился к вам по главной лестнице.

– А от нас-то ты чего хочешь? – Прервал я его.

– От вас мне нужно, чтобы вы поднялись со мной по главной лестнице и прошли мимо нее, спустившись по правой, как ни в чем не бывало.

– А не лучше ли пройти здесь как ни в чем не бывало, там свернуть на лестницу и подняться на второй этаж? – передразнил его Саня.

– Нет, не лучше, умник, – уперся Серега. – Во-первых, лавка там стоит таким образом, что ты и разглядеть ее не сможешь, если не будешь, как дурак, башкой крутить, сворачивая на лестницу. А с другой – я ведь поднялся по лестнице, а если появлюсь из коридора, она точно что-нибудь заподозрит.

– Конечно, заподозрит, – усмехнулся я, – а уж если не заподозрит, так мы ей все про тебя расскажем.

– Да идите вы! – Отрезал Серега. – Чувствую, пожалею еще, что рассказал вам, дуракам таким. – Он потупился.

– Ладно-ладно, не обижайся, мы ж в шутку, – попытался успокоить его я.

– Веди, Сусанин! – Весело бросил ему Сашка, и мы отправились в путь.