Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

В итоговом донесении командовавший немецкими войсками генерал Беме отмечал: «Совместными действиями 342, 113, 704-й и частей 717-й дивизий партизаны были разгромлены и отброшены в Санджак и Боснию. Часть из них отошла в районы Иваницы и западнее Нови Пазара. На этой территории они вновь начали собираться с силами, создавать новые формирования». А тогдашний командующий немецкими войсками на Юго-Востоке генерал-лейтенант Вальтер Кунце, отметив, что действия скрытно сосредоточенных немецких войск оказались неожиданными для партизан, выразил сожаление, что основные силы партизан «сумели избежать уничтожения и отойти к югу и юго-западу, в области, оккупируемые итальянцами». И тот же Кунце на Нюрнбергском процессе показал, выступая в качестве свидетеля: «В ходе наступления немцев партизаны нападали на них из засад внезапно и быстро, подвергая атакам главным образом их тылы. Часто случалось, что некоторые партизаны, которые вначале прятались от артиллерийского огня, открывали внезапный огонь по немецким войскам в тот момент, когда они подходили к ним на близкое расстояние, и таким образом добивались успешных результатов в бою, нанося немцам чувствительные потери, особенно своими действиями из засад. После такой вылазки партизаны, пользуясь создавшейся суматохой, быстро скрывались, используя лесистую, пересеченную местность. Следует еще подчеркнуть, что при этом очень трудно было отличить партизана от обычного мирного крестьянина – местного жителя». И немецкие солдаты на всякий случай рассматривали и тех безоружных мирных жителей, в ком подозревали партизан. Как отмечал один из руководителей Ужицкого партизанского отряда генерал армии Никола Любичич, «мы в некоторых случаях обороняли отдельные рубежи более упорно, чем того требовала необходимость, например, на Кадиняче. Это случалось чаще всего потому, что ни командиры, ни бойцы не могли примириться с мыслью, что они вновь вынуждены отдать захватчикам свободную территорию. Возможно, объяснением служит и то, что в ходе прошедших ранее трудных боев против четников нам удалось отстоять эту территорию, и совершенно естественно, что нас не покидала надежда отстоять ее и от немецких дивизий».

Сам Тито признавал в мемуарах: «Ужице невозможно удержать – в этом отношении у меня не было никаких иллюзий. Но я все-таки считал, что немцам не удастся легко осуществить прорыв, так как полагал, что мой приказ о разрушении и минировании шоссе, мостов и горных троп будет выполнен, а это помешает продвижению немецких частей… Около 11.00 29 ноября я получил сообщение, что наша оборона на горе Црнокоса, над Косьеричем, прорвана и что немецкие войска, выйдя в долину реки Лужница, продолжают наступать частью сил к Пожеге, а основными силами к Ужице. Я должен признать, что мы не ожидали такого быстрого прорыва врага на этом направлении. К сожалению, оказалось, что защитники горы Црнокоса, которых насчитывалось 200–250 человек, не сумели удержать свои позиции. Они, правда, успешно отражали атаки вражеских сил вдоль шоссе, но прорыв другой немецкой колонны, наступавшей западнее, через склон, выходящий на оборонительные позиции с фланга, создал для наших сил угрозу на главном оборонительном рубеже и вынудил их во избежание окружения отступить. В ходе двухчасового упорного боя боевая группа «Север» вскоре пополудни сумела прорвать последние оборонительные позиции перед Ужице, которые на горе Трешница и в районе села Пониковица удерживали подразделения Ужицкого и Посавского отрядов, и около 14.00 вступила в Ужице. Не зная, что Ужице пал, Рабочий батальон и две четы Посавского отряда продолжали вести упорные оборонительные на Кадиняче, жертвуя собой, чтобы у остальных наших подразделений было как можно больше времени для отхода на новые позиции, создания завалов, выведении из строя дорог и организации обороны».