Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Фактически Тито здесь признал, что немцы победили партизан не только благодаря численному и техническому воеводству, но и благодаря лучшему умению воевать. Партизанские саперы, как выяснилось, не успели подорвать и заминировать все, что было необходимо, а достаточно многочисленные отряды не смогли удержать труднодоступные позиции, где численное превосходство противника и его перевес в авиации, артиллерии и танках не могли играть существенной роли. Хотя танков, упоминающихся в книге Любичича, если они и были, могло быть всего несколько штук, и тех трофейных. А, скорее всего, танков и вовсе не было, поскольку в наступлении участвовали, как мы убедились, только пехотные дивизии, которым танков по штату не полагалось. Оборону же Кадиняча Тито пытался представить как необходимую для обеспечения отхода основных сил от Ужице, но тут же проговаривается, что защитники Кадиняча просто не знали, что Ужице уже оставлена. Любичич же прямо пишет, что столь упорная оборона этой позиции в тот момент, когда она уже утратила свое значение, была ошибкой, стоившей лишних потерь. И темпы продвижения немецких дивизий, учитывая пересеченную местность и сопротивление партизан, были совсем не плохими – от 14 до 25 км в сутки.

Кстати, одним из факторов, повлиявших на сроки обороны Ужице, стал взрыв пороховых складов и ружейной фабрики, вероятно, осуществленный немецкими диверсантами.

А Верховный штаб народно освободительных партизанских отрядов и ЦК Компартии Югославии так прокомментировали исход боев под Ужицей: «Исход восьмидневных боев был решен танками и самолетами. Врагу удалось оттеснить нас из Ужице, Любовии, Бании-Башты, Пожеги, Чачака, Ариле и т. д. Но враг не смог разбить нас. Под ударами врага отступала лишь небольшая часть партизанских сил, которые пядь за пядью защищали освобожденную территорию, а затем под руководством Верховного штаба отошли в Санджак, чтобы оттуда продолжать борьбу в Сербии. Большая часть партизанских сил осталась на своей территории. Они лишь отошли вглубь от основных коммуникаций, по которым продвигался враг, и заняли свои прежние позиции, с которых продолжают упорную борьбу против захватчиков и предателей родины».

После разгрома Ужицкой республики немцы, широко применяя практику расстрела заложников, добились того, что собственно в Сербии партизанское движение постепенно сошло на нет. Четники не хотели подставлять под удар своих родных и близких. К тому же они были враждебно настроены по отношению к коммунистическим партизанам и не хотели таскать для Тито каштаны из огня.

Зато в Боснии, а потом в сербских районах Хорватии, а также в Черногории и Македонии армия Тито получила массовую поддержку со стороны сербов, пострадавших от террора усташей Павелича. Позднее к Тито присоединились черногорцы и македонцы, сумевшие сорганизоваться в условиях более мягкой итальянской и болгарской оккупации.

Репрессии со стороны хорватов против сербского и мусульманского меньшинств в Хорватии и Боснии только умножали ряды титовских партизан. В одном только концлагере Ясеновац хорваты убили около 70 тыс. сербов, евреев и цыган. А после депортации сотен мужчин-сербов из района Корацы в Боснии францисканский монах Иво Бркан писал местному хорватскому префекту 31 июля 1942 года: «В пяти окрестных деревнях имеется 500–600 вдов, готовых к замужеству, молодых и аппетитных созданий, которые быстро забыли своих увезенных мужей… Природа берет свое, и теперь эти вдовы хотели бы снова выйти замуж, естественно, за католиков, потому что теперь по соседству нигде нет сербов».

Большую роль играло то, что партизанская армия Тито постоянно перемещалась по стране, и большинство ее бойцов, как правило, не было никак связано с тем районом, где в данный момент находилась партизанская армия. Это делало их относительно менее чувствительными к тому, что за акции партизан немцы расстреливали заложников из числа местного населения.