Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Я ответил, что комбриг Манохин взял на себя инициативу ведения переговоров от имени всех советских партизан, действующих в этих районах.

О том, что сегодня начались переговоры, сказал я, знает шеф Манохина. При этом второй член миссии товарищ Монахов, дополняя меня, допустил опрометчивость и, конкретизируя меня, сказал о том, что об этом в 10 часов поставлена в известность Москва, хотя перед выездом на переговоры мы были предупреждены об обязательном исключении из употребления слов «Москва» и «Центр».

После этого мне был задан вопрос, санкционирует ли Москва ведение переговоров от имени всех советских партизан, на что я ответил утвердительно, не находя другого выхода, тем более, что переговоры преследовали явную цель – прекращение военных действий между польскими и советскими партизанами и о взаимодействии против общего врага – Гитлера.

В таком случае мы, говорит господин Богун, должны запросить санкций нашего центра на ведение окончательных переговоров, имеющих быть по приезде полковника Лупешко.

Постольку, поскольку ни по одному поднятому вопросу не было расхождений, то было заключено джентльменское соглашение о том, что он, т. е. Богун, до вторичных переговоров, во-первых, во избежание возможных столкновений, так как не все наши отряды предупреждены о переговорах, отводит свои отделы из района, ныне им занимаемого, за реку Вилию в район Галюп, во-вторых, отдает приказ не открывать огня первому, не вступать, таким образом, в бой, если со стороны советских партизан будет это также соблюдено. В противном случае договор считается нарушенным…

Переговоры проходили в духе взаимного понимания. После официальной части он просил нас быть его гостями. Были исполнены наши партизанские песни и с их стороны то же самое. Ужин прошел в непринужденной обстановке. Ночевали в помещении штаба. Были приняты все меры, чтобы в пути не произошло ни одного недоразумения, и в силу этого очень просили меня выезжать с рассветом. В мое распоряжение был выделен взвод, который, проводив меня 8 километров, был мною отпущен. Проводы были по всей воинской форме. Во время частных разговоров, проходивших также в дружеской обстановке, мне было совершенно доверительно сообщено, что они собираются произвести операцию против гарнизона Свирь, а также операцию против оружейного склада и мастерской в районе Ошмян.

Предлагали произвести обмен людьми. Поляков, которые есть у нас, чтобы перешли к польским партизанам, а русские и украинцы перейдут к советским партизанам. Я ответил, что, по-моему, подобный обмен совершенно не нужен, если мы будем вместе бороться против нашего общего врага – Гитлера.

Б. Волостных.

26/XI – 43 г.

(РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 67, л. 278–282).

Командиру бригады Гастелло капитану Манохину

От начальника Особого отдела Фернандеса

30.XI.43…

Население около 70 % симпатизирует легионерам. Причина: поляки платят населению марки за взятые вещи и продукты. Вооружение слабее, чем наше, а также есть у них собаки (РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 67, л. 270).

Отчет о переговорах с представителями Виленского центра, руководящими на территории БССР т. н. польскими партизанами

Переговоры состоялись 14 декабря 1943 г. в деревне Сыроватки. Со стороны советских партизан в переговорах принимали участие т.т. Манохин, Машеров, Волостных, Хосе Фернандес, Монахов, при переводчике Микуле.

Со стороны польских партизан – полковник (далее – пропуск в тексте, возможно, речь идет о полковнике Лупашко или о полковнике Бартоше, от имени руководства польских партизан Виленской области приглашавшего Манохина к продолжению переговоров. – Б.С.), майор Богун (настоящее имя Мечислав Козловский, командир 4-го плютона (отделения) Виленского центра АК, юрист по образованию, владелец 400 га земли в Ошмянском районе. – Б. С.), поручик – адъютант, командир взвода, прилетевший из Лондона…

Господин полковник сказал, что им было очень обидно читать открытое письмо (выпущенное Манохиным 17 ноября 1943 г. «Открытое письмо к командованию так называемых польских легионеров, оперирующих на территории Вилейской области БССР», где польскому руководству предлагалось начать переговоры с советскими партизанами; одновременно легионеры обвинялись в сотрудничестве с немцами. – Б.С.) в силу несправедливого обвинения в том, что они, т. е. польские партизаны, являются агентами гестапо, и заявил, что они борются с немцами с 1939 г., борются все, от мала до велика, по всей территории Польши, что можно найти на службе у немцев с оружием в руках и литовцев, и латышей, и эстонцев, и, извините, русских солдат, но Вы не найдете поляков.

Ни один поляк, за исключением некоторых, конечно, сволочей, не думает договориться с немцами. Мы не можем им простить тех слез и страданий нашего народа и крови, пролитой нами в борьбе с немцами.

Ежедневно десятки, сотни наших людей падают в борьбе с немцами. Приводя пример этому, мы просили бы опровержения в Вашей печати этого открытого письма.