Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Сравнительное более слабое развитие просоветского партизанского движения на Украине по сравнению с Белоруссией и оккупированными областями РСФСР объясняется рядом факторов. Исторически украинские земли всегда были богаче белорусских, и население здесь жило зажиточнее. По этой причине оно более жестоко пострадало в ходе революции, а позднее – от насильственной коллективизации и вызванного ей голода. Голод на Украине был сильнее, чем в Белоруссии, еще и потому, что сельское хозяйство созданием колхозов было подорвано более основательно. Но к началу Второй мировой войны оно частично восстановилось и, благодаря лучшим климатическим условиям, по-прежнему превосходило по производительности сельское хозяйство Белоруссии. Последней же в ходе войны пришлось снабжать группу армий «Центр» – наиболее многочисленную из всех немецких групп армий на Востоке. Поэтому продовольственные поставки, которые требовали оккупанты, более тяжелым бременем ложились на Белоруссию, а не на Украину, и вызывали здесь особенно сильное недовольство. Кроме того, природные условия Белоруссии, покрытой лесами и болотами, были идеальны для партизанской войны.

Благодаря этому в белорусских лесах осело гораздо больше красноармейцев-окруженцев, чем в украинских степях, что также создало массовую базу для просоветского партизанского движения.

Следует учитывать также, что на Западной Украине наиболее влиятельной среди местных украинцев была Организация Украинских Националистов. Белорусские же националистические организации в Белоруссии никогда не были столь влиятельны, хотя на западе страны, как и на Украине, продолжалось острое противостояние с польским населением. Если в Галиции и на Волыни украинцы в этом противостоянии опирались на ОУН и УПА, то в Западной Белоруссии местные белорусы видели в советских партизанах своих союзников в борьбе с поляками.

В других оккупированных немцами союзных республиках размах партизанского движения был еще меньше, чем на Украине. К 1 апреля 1943 года на всей оккупированной территории насчитывалось 110 889 партизан, главным образом в Белоруссии, на Украине, в Крыму, а также в Смоленской и Орловской областях. В Эстонии в это время действовали 3 диверсионных группы из 46 человек, в Латвии – 13 групп общей численностью в 200 человек и в Литве – 29 групп, насчитывавших 199 человек. Население Прибалтийских государств в подавляющем большинстве не питало никакой симпатии к советскому строю и смотрело на германскую оккупацию как на меньшее зло.

В Прибалтике советские партизаны встречали откровенно враждебное отношение со стороны местного населения и оказались поэтому не в состоянии развернуть активные боевые действия против немцев. 12 ноября 1943 года начальник Политуправления и заместитель начальника Центрального штаба партизанского движения Виктор Никифорович Малин на совещании в Москве требовал помощников начальников штабов Эстонского и Литовского штабов: «По Литве, по Эстонии вы должны дать ответ, почему происходят провалы. А то кадры бросают, как будто большую работу провели. Людей забросили, а раз забросили, люди должны быть сохранены. Почему в других местах обеспечивается так, что послали человека, так с ним обязательно связываются. У вас получается – выбросили людей и все, считается, что выполнили работу. Вы могли через Белоруссию в Литву огромное количество своих связников послать. Латвийские товарищи это использовали. У вас огромные возможности к тому, чтобы расширить связь со всеми. В течение двух с лишних лет это дело у нас плохо идет». Представитель Эстонского партизанского штаба Тельмар посетовал: «Мы в прошлом году организовали посылку таких групп, но многие погибли. Пешком очень трудно».

Малин и его коллеги не хотели прямо признать, что эстонское, литовское, равно как и латвийское население с удовольствием выдавало немцам советских партизан, разведчиков и диверсантов или расправлялось с ними своими силами на месте.