Фрунзе

Мужественно прозвучало признание политической ошибки. Но тот, кто знал и любил своего Арсения, не мог не видеть, какую внутреннюю драму переживал этот цельный, смелый человек, преданный партии.

Рядом с Фрунзе сидел в президиуме Александр Киселев и пристально наблюдал за ним. Арсений был для него эталоном большевика с давних пор. Еще в 1906 году, в Кохме, на Новой улице, старший брат Александра — Василий Андреевич — прятал у себя в доме легендарного шуйского агитатора и всю ночь просиживал у окна, опасаясь налета полиции. И говорил Сашке — в те годы еще несмышленому пареньку:

— Про Арсения молчи, а то голову оторву! Попаду в каталажку — ты его сбережешь! На всю жизнь запомни: один он у нас, других таких нету!

И теперь Киселев видел, как нелегко Арсению: «Кончив доклад, несколько побледнев, он скрестил руки на груди и уперся спиной в стену зала. На лице его явно заметно большое душевное волнение, оно передалось и делегатам. В вале пауза затишья. Близ меня бородатый крестьянин утирал набежавшую слезу. Не мог удержаться и я…»

Никто не судил дорогого человека, который недавно увлек на неверный путь всю эту массу в зале: чистосердечным было его признание в ошибке. И все проголосовали за мир, как призывал он их сегодня.

Когда же Михаил Васильевич сказал при закрытии съезда, что пришла пора расставаться, так как партия направляет его в Иваново-Вознесенск создавать новую губернию, что-то невообразимое началось в зале.

Фрунзе с трудом утихомирил делегатов.

— Друзья мои! Пока суд да дело, я не отказываюсь от ваших полномочий. Буду и в Совете и в комитете партии. И при каждом удобном случае постараюсь завернуть к вам на денек. Ведь рукой подать до Иванова!

Да и на губернский съезд вы почти все приедете непременно. Так что не прощаюсь, а говорю: до свидания, дорогие земляки!..

Поздно вечером нагрянули к Фрунзе человек десять. Пришли в гости со своим самоваром, чтобы выручить Софью Алексеевну: она дома обходилась чайником, согревая его лучинами на загнетке. Кто-то принес картошку и щепоть соли в белой тряпице. Хлеба не оказалось. Но был сахарин. И Михаил Васильевич, изголодавшись по сладкому, кидал в стакан целую таблетку, которая расходилась в кипятке, шипя и пузырясь.

Был голодный, чудесный вечер воспоминаний и радужных прогнозов на ближайшие месяцы. Шла весна, она должна была приманить лето — с овощами, ягодами. А там не за горами и новый урожай!

И всем, кто был в тот вечер, врезался в память образ Фрунзе в расшитой крестом русской рубахе (это свадебный подарок жены!), за веселым самоваром в переднем углу. На две верхние пуговицы расстегнут ворот. И на левой стороне шеи багровый шрам — давний след страшной пытки в Ямском околотке…

Год назад Фрунзе не скрывал удивления — старый каторжанин вдруг сделался начальником народной милиции в Минске! Теперь он стал «генерал-губернатором» всего «Ситцевого края».

21 апреля 1918 года состоялся III съезд Советов Иваново-Вознесенского района. Михаил Васильевич выступил с большим докладом «О текущем моменте». Мир был завоеван, о нем не спорили. Надо было спасать людей от голода. Съезд обратился к трудовому населению губернии — увеличить производство продуктов, поднять производительность труда. Одновременно Фрунзе информировал наркомпрода А. Д. Цюрупу, что фабрики в простое, так как рабочие пухнут от голода.

Цюрупа ответил, что и в столице нет хлеба и надо утилизировать скрытые излишки зерна и муки на местах.

Михаил Васильевич добился решения нового губисполкома: выдавать повышенный паек рабочим, лишить хлеба лиц, не занятых общественно полезным трудом.

Он не терял надежды, что спасти ивановцев может Ленин. И послал ему телеграмму: «Положение безвыходное. Что делать?» Владимир Ильич отозвался немедленно: «Организуйте продовольственные отряды для изъятия излишков хлеба в деревнях».

Отряды были созданы. Они нашли кое-что в кулацких амбарах. Но это была капля в море: не удалось подкормить даже детвору. Фрунзе обратился с воззванием к рабочим и крестьянам губернии: «Чтобы получить хлеб, накормить падающего от истощения труженика, нужны единая воля, единая цель. Наиболее самоотверженные рабочие уже откликнулись на призыв, оставили станки и фабрики и двинули вооруженные отряды за хлебом. Необходимо дотянуть до нового урожая… чтобы получить хлеб из Сибири, с Дона, с Северного Кавказа, Украины».

Но и Владимир Ильич Ленин думал об ивановцах. По его распоряжению в июне 1918 года был направлен из Царицына эшелон с хлебом, тридцать шесть вагонов рогатого скота и два вагона с растительным маслом. И нижегородцы доставили хлеб в адрес Фрунзе спешным маршрутом.

Большевик Фрунзе нес непосильное бремя для блага людей труда в новой губернии.

Софья Алексеевна не скрывала удивления: голодный ее муж, спавший на солдатской койке три часа в сутки, руководил губисполкомом и губернской организацией коммунистов, был главой совнархоза и военным комиссаром. Да еще и «президентом» бывшей «Шуйской республики», где и слышать не хотели, чтобы их Арсений отказался от своих постов в Шуе.