Фулгрим

Марий начал карабкаться по стене ближайшего строения, легко отыскивая опору для рук и ног в неровной поверхности коралла. Он взбирался все выше и выше, земля постепенно отдалялась, и вскоре воины Третьей роты продолжили путь уже по крышам Атолла-19.

Остиан наблюдал за запуском первого десантного катера с палубы «Гордости Императора», испытывая одновременно, восхищение и раздражение. Восхищение вызывало зрелище воистину непревзойденной боевой мощи, направленной на вражеский мир, раздражало же его то, что он был вынужден оторваться от незапятнанной глыбы мрамора, стоявшей в его студии. Первый капитан Юлий Каэсорон известил Серену о времени запуска, и она немедленно явилась в студию Делафура и заставила его пойти на наблюдательный пункт обзорной палубы.

Он пытался отказаться, ссылаясь на занятость, но Серена оставалась непреклонной и настаивала, говоря, что он только сидит и смотрит на свой мрамор и больше ничем не занимается. Никакие его доводы не подействовали. Теперь, стоя перед бронированным стеклом обзорной палубы, он испытывал неподдельную радость.

— Правда, он великолепен? — спросила Серена, не поднимая головы от эскизного альбома, в котором ее пальцы с удивительным мастерством набрасывали рисунок.

— Он восхитителен, — согласился Остиан, глядя на ее профиль.

В этот момент вторая волна десантных кораблей, озаряя космос голубыми огнями, вылетела из шлюза, и их стальные бока блеснули в лучах солнца. Обзорная палуба находилась несколькими сотнями метров выше, чем пусковая, но Остиан мог поклясться, что вибрации двигателей отозвались в каждой его клеточке.

Последняя группа штурмкатеров была запущена с других кораблей флотилии Детей Императора, и Остиан оторвал взгляд от Серены, чтобы на них посмотреть. Хищные птицы огненными стрелами вырвались в космос, преследуя свою добычу. Каэсорон говорил, что начинается полномасштабная операция, и, глядя на многочисленные суда, Остиан не мог ему не верить.

— Интересно, на что это похоже? — заговорил Остиан. — Целый мир, занятый одним безбрежным океаном. Я даже не могу себе такого представить.

— Кто знает? — откликнулась Серена и, не переставая работать над эскизом, отбросила с лица прядь темных волос. — Я думаю, это похоже на любое другое море.

— Отсюда мир выглядит удивительно.

Серена искоса глянула на скульптора:

— Разве ты не видел Двадцать восемь — два?

Остиан покачал головой:

— Я приехал как раз перед отправкой флотилии на Лаэран. Это первый мир, кроме Терры, который я вижу из космоса.

— Значит, ты никогда не видел моря?

— Никогда, — подтвердил Остиан, уже сожалея о своем признании.

— Ах, мой мальчик! — воскликнула Серена и оторвалась от своего альбома. — Надо постараться переправить тебя на поверхность после окончания военных действий.

— Ты думаешь, это возможно?

— Я очень надеюсь, что нам разрешат. — Серена вырвала лист из альбома и сердито бросила его на пол. — Нескольким избранным из общества летописцев удалось побывать на планете Двадцать восемь — два, и это оказалось восхитительное место: покрытые снегом горные вершины, заросшие лесами континенты, озера с водой цвета неба, а небо… О, какое там небо! С ним не сравнится даже голубой переливчатый керулеанский шелк. Я думаю, мне там понравилось еще и потому, что именно такой я представляла себе Старую Землю. Я сделала несколько пиктов, но они не передают всей красоты. А я, к своему стыду, не сумела должным образом обработать снимки. Я пыталась, но ничего не вышло.

Говоря о неудаче в микшировании цветов, Серена, как заметил Остиан, бессознательно тыкала кончиком квилла в свое запястье, и на ее бледной коже появилось несколько чернильно-кровяных пятен.

— Я просто не смогла с этим справиться, — рассеянно закончила она, и Остиану захотелось защитить Серену от ее самой и научить ценить то, что она делает.

— Я был бы рад, если бы ты показала мне планету, если это возможно, — сказал он.

Серена моргнула и улыбнулась ему, а затем, вытянув руку, прикоснулась к щеке Остиана кончиками пальцев.

Гай Кафен поднырнул под атакующего лаэра и вонзил ему цепной меч снизу в живот, а потом поспешно выдернул, уже в крови и осколках кости. Рядом ревело пламя — в руинах разрушенных коралловых зданий догорали два разбившихся штурмкатера.

Экипаж и десанты кораблей погибли, а сильный удар едва не опрокинул поющую башню из витого коралла. Всего нескольких брошенных под расколотое основание гранат хватило, чтобы вся конструкция с грохотом осыпалась на землю. Марий Вайросеан хотел получить ориентир их позиции и если он этого не увидит, значит, их можно считать мертвецами.

Кафен со своим отделением, как и приказал капитан Деметр, пробился через заграждения лаэров, но чужаки явно предвидели фланговый маневр. В каждом укреплении притаилось по паре чудовищных воинов, выскакивающих из засады, яростно сверкая лезвиями и разбрасывая энергетические снаряды.