Функция: вы

– Пока они были в симбиозе, у них был один маркер энтропа. Приди ники вчера, они бы увидели их обоих. Теперь, очевидно, симбиоза нет.

Да. Как-то так Влад и сказал недавно.

– То есть эти дни она ждала, пока подействует лекарство? – вскинулся Влад. – А сейчас разыграла сцену, чтобы выманить нас из машины? И все это было спланировано ею, чтобы убить меня?!

– Не думаю, что ею, – выдавил я. – Не только. Она лишь прикормила функции. Чтобы передать маркер, нужно связаться с разумом, а где он находится… Мало кто знает даже в лабиринте.

Энтроп резко обернулся:

– Функции? Так хрень, о которой речь… Это синтроп?

Я вымучил кивок:

– И очень древний.

Влад озлобленно смотрел на меня, но, по правде, сквозь меня. Он считал. Перебирал ниточки причинно-следственных связей в поисках той, что одним рывком распустила бы весь узел. А у меня в голове крутились одни и те же мысли. Кто-то управляет никами. Кто-то хочет убить его. Кто-то пытается спасти ее.

Со стороны стеллажей послышался шорох. Протяжный, по целлофану – уже знакомое ш-ш-ш, ш-ш-ш. Я повернулся и увидел, как на полках равномерно сминались упаковки с конфетами, как будто по ним полз невидимый асфальтовый каток.

– Не беда. – Влад вынырнул из мыслей, обреченно повеселел. – Тогда я убью ее голыми руками.

– Нет, – возразила Ариадна. – Она нужна нам.

Энтроп хмыкнул и принялся расстегивать манжеты

– Ее смерть не отзовет ник, – продолжила Ариадна.

– Тут я уже посчитал.

Каток надвигался. Конфеты, раздавленные, сыпались на пол. Влад показательно закатывал рукава до локтей.

– Я не позволю убить ее.

– Не вижу весомых контраргументов в твоем арсенале, снежка.

И когда он сделал широкий пружинистый шаг, а Ариадна не шелохнулась, я заподозрил, что аргументы все же были.

– Не надо, – попросил я, но они меня не услышали.

Энтроп дернулся. Ариадна вскинула руку. Я взвыл:

– Хватит! Немедленно!

Викторов артемис оказался убедительнее. Влад застыл в полутора метрах от него.

– Угрожать смертью смертнику… – прошипел он. – Какая пошлость.

Я встал между ними. Развернулся к Ариадне. Положил ладонь на пистолет. Не сразу, но все же она позволила мне опустить его.

– Давай подумаем, хорошо подумаем, – начал я, глядя ей в глаза. – Ники видят только один маркер. Который им дали. А у разумных существ, у Влада, их куча. Да, маркер энтропа биологичен, да, мы не знаем, какой конкретно маркер они видят, но я могу еще раз посмотреть, попробовать понять…

Ариадна молчала. Я вздохнул:

– Я не уйду. Я дал слово. Только благодаря ему мы вообще зашли так далеко.

– Ты просто увидишь его смерть.

– Нет, нет, подумай, пожалуйста. Наверняка Стефан…

– Ты читал тот дневник, Михаэль. Ты знаешь – для моторных функций не существует ничего, кроме маркера. Это части тела. В них нет разума, который удастся обмануть или уговорить. Можно только физически им навредить, но тогда они обнаружат наше присутствие. Мы станем еще одной порцией корма. Его не спасти. Они займутся им, как только закончат с…

С.

Из глубины коридора доносились звуки. Я пытался не замечать их, но они вытекали оттуда, как хлор. За ними распространялся запах. Я знал, что он уже не исчезнет, он останется со мной на всю жизнь, но вот звуки… Когда они стихнут, и приблизится шорох, и развернется шелест…

– Ариадна. – Мой голос дрогнул. – Только Стефан знал, что я читал тот дневник. Тебе я об этом не рассказывал.

Она посмотрела на меня так, будто не слышала ничего глупее. Перевела взгляд на Влада, на сыплющиеся с полок конфеты.

– Теперь понимаешь, почему ты должна подумать? Он разбирался в никах. Мы оба это знаем.

Ариадна молчала. Шарлотта хрипнула, попыталась протиснуть ладонь под ее руку.

– Почему ты все время портишь веселье?

Я столкнулся с темным омутом ее взгляда. Из Шарлотты на меня смотрел зверь. Мы познакомились с ним еще в поезде.

– Что? – машинально переспросил я.

И тогда она кинулась. Кажется, я успел подумать о том, что так можно сломать шею, прежде чем Шарлотта с размаху выбила мне колено. Ногу прошибло током. Меня подкосило. Она ударила еще раз, но уже чтобы вырваться из рук Ариадны.

Я упал. Вокруг что-то происходило. Стиснув зубы, я пытался проморгать боль. Все грохотало, падало, кто-то дернулся, куда-то побежал. Я потянулся к стойке, чтобы подняться. Нога протащилась следом. Где-то что-то рухнуло. Нет, кто-то… кто-то рухнул. Борьба прекратилась, и в наступившей тишине я услышал тяжелый шорох разворачивающихся крыльев.

Артемис выстрелил. Это придало мне нечеловеческих сил. Я вскочил и увидел Ариадну. Она стояла недалеко от выхода. Шарлотта лежала на полу, раскинув руки, и Ариаднин сапог придавливал ей горло. Влад стоял от них через стеллаж. Артемис смотрел ему за плечо. Энтроп медленно обернулся – и резко отдернулся, размозжив ботинком леденцы.

Он видел. Я тоже. Ника возвышалась над ним огромным языческим пугалом. Пустота сыпалась с нее крупными хлопьями, обнажая брезентовые перепонки, бурую ржавчину на них.

– Я думала, ты не умеешь стрелять… – просипела Шарлотта.

– Я тоже так думала, – сказала Ариадна и выстрелила еще раз.