Фунт плоти

Персик вдруг подскочила к нему и смачно поцеловала. Поцелуй сопровождался толчком, причем довольно сильным. Картер припечатался спиной к входной двери. Руки Персика лихорадочно гуляли по его волосам, лицу, груди и даже ягодицам.

Ее намерения не требовали слов. Она прижималась к нему со всей силой, какая у нее была. Она хотела его. Картер подумал, что между ног у нее совсем мокрехонько. Язык Персика проник ему в рот и заскользил по его языку. Персик стонала и терлась бедрами, норовя задеть его мгновенно отвердевший член. Картер решил было трахнуть ее прямо здесь, прижав к двери. Дать ей то, что она требовала. И вдруг такой поворот показался ему… неправильным, что ли?

Он вдруг почувствовал: в ее отчаянных поцелуях нет прежней горячности. Только потребность и непонятный страх.

Картер крепко обнял ее за талию, потом его руки скользнули выше, замерли на ее лице. Персик дышала ему в щеку, закрыв глаза и странно выпячивая губы.

– Персик. – Картер сглотнул. – Ты… подожди немножко.

– Нет. – Ее глаза сверлили его насквозь. – Я тебя хочу. Сейчас. Немедленно. – Она стала лизать ему шею. – Хочу, чтобы ты вошел в меня, овладел мной и трахал без остановки.

Картер застонал, упирая член в ее мягкий живот.

– Да! – обрадовалась Персик, впиваясь зубами в его нижнюю губу. – Ты ведь сам на пределе, Картер. Скажи, что хочешь меня. Скажи, что хочешь меня с такой же силой, как я тебя.

– Хочешь вот так? – недоверчиво спросил Картер.

Он приподнял ее за ягодицы. Ее ноги мгновенно обвили ему талию. Ее мокрый, жаркий лобок упирался ему прямо в пупок. Сандалии шумно шлепнулись на пол.

– Персик, я не просто тебя хочу. – Он прильнул к ее шее. Ее волосы, как всегда, дурманяще пахли персиком. Картер осторожно взял и пососал мочку ее уха. – Я нуждаюсь в тебе, – сказал Картер.

Их губы снова встретились в неистовом поцелуе и бешеном танце языков. Потребность слиться с женщиной никогда еще не была такой жгучей, как сейчас. Она поглощала все мысли. В его теле набирал силу вулкан, готовый извергнуться в нее.

Ее руки крепко обнимали его затылок. Покачиваясь сам, Картер поднял ее и понес на диван. По дороге он не удержался и скользнул пальцами под ее фуфайку, наслаждаясь мягкостью кожи и ощущением пока еще невидимых округлостей.

Персик облизывала и посасывала щетину на его подбородке, заводя Картера еще сильнее. Передумав, он не стал опускать ее на диван, а понес прямо в спальню, жалея, что путь туда не был вдвое короче.

Его колени с глухим стуком ударились о боковую стенку кровати. Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь была такая бешеная эрекция. Персик толкнула его в плечо и повалила на кровать, ухитрившись оказаться под ним. Ее ноги снова обвили его талию. Картер целовал, облизывал и покусывал ее, начиная от подбородка и спускаясь по шее до ключиц. Потом поднимался вверх и все начинал сначала. Он вдруг понял: ему некуда торопиться. Он должен полакомиться ею целиком, каждым уголочком ее тела.

Ее вкус не имел словесных определений. Никакие прежние фантазии Картера о ней не шли в сравнение с реальностью. Назвать это совершенством означало бы уподобить солнце тусклой лампочке.

Картер застонал, притиснувшись к ней бедрами. Они терлись друг о друга, так и не сняв одежды. Персик выгибала спину и стонала. Картер даже боялся думать, какой фонтан наслаждений ждет его, когда он окажется внутри ее.

Картер всматривался в ее лицо. Ни тени сомнения, ни проблеска нерешительности. Заметь он нечто подобное, это бы его добило, но Персик не играла с ним. Она без всяких ужимок заявила о своем желании и теперь ждала осуществления. От нее вкусно пахло «Амаретто». Картер предпочел бы видеть ее совсем трезвой. Но опьянение никак не сказывалось на ее готовности. Они вдвоем были совершенно готовы.

Их взгляды встретились. В зеленых глубинах ее глаз мелькнуло что-то такое, от чего у Картера сжалось сердце.

– Персик, что-то не так? – с беспокойством спросил он.

Она прижала пальцы к его губам.

– Не говори, – прошептала она. – Не думай. Пожалуйста, ни о чем не думай. Просто будь со мной.

Она потянулась к его губам и дурманила, дурманила его своими затяжными поцелуями, воспламенив ему все тело.

Картер еще пытался слушать свою интуицию и даже разум. Но ее рот и руки сбивали все его попытки. Задвинув совесть в самый дальний угол, Картер расстегнул молнию ее фуфайки.

Как тогда, в клубе.

Лифчика не было.

Картер облизал губы и какое-то время просто смотрел на ее темные, отвердевшие соски, которые звали его губы и язык полакомиться ими.

– Какие у тебя…

Обхватив ее правую грудь, Картер прильнул к соску и начал сосать без всякой нежности. Какие сладкие плоды ему достались. Налитые, тяжелые. Еще в тюрьме он столько раз представлял, как выглядят ее сиськи, освобожденные от всех блузок и лифчиков.

Издав утробный стон, Персик еще крепче обвила его ногами. Ее ногти впились в ткань его футболки.

– Мне нужно тебя ощущать, – просила она, пытаясь сама содрать с него футболку. – Только тело, без одежды.

Картер отпустил ее сосок и одним движением сорвал с себя футболку. Потом он занялся ее левой грудью.