Für Elise (СИ)

— Нет, господин, — ответила Элиза. У нее ничего не болело и не было жара, а назвать усталость болезнью не поворачивался язык, но Александра такой ответ не устроил. Приподняв бровь, он смотрел на нее тяжелым взглядом, требуя честного ответа. — Мне… Нездоровится с того дня, но я не знаю, в чем дело. Все как будто… Я не знаю, как описать.

— Вы пережили несколько больших потрясений друг за другом, — заключил Александр тоном, как у врача. — Причина может быть в этом.

— И что мне делать?

— Не пренебрегать снотворным, — напомнил он о ночном разговоре. — Может быть, развеяться. Я бы предложил вам съездить в город вместе с Габриэлем. Он как раз должен приехать через пару дней.

Что-то подсказывало Элизе, что дело здесь не только в желании барона о ней позаботиться, но вслух говорить она об этом не стала. Небольшая прогулка действительно бы ей не повредила. Сколько бы она ни пыталась убедить себя, что теперь ее дом — замок Бренненбург, она все равно скучала по Альтштадту с его шумными грязными улицами, «Мельницей», и больше всего она скучала по семье и друзьям. Она даже не успела спросить у Габриэля, что происходило после ее побега и в порядке ли сестра и мать.

— Подумайте. Время еще есть.

— Я согласна, — кивнула она неуверенно. — Знаете, у меня еще давно появилась одна мысль, но я постоянно забывала вам сказать, да и не знала, согласитесь ли вы…

— Слушаю.

— Я видела во дворе заброшенные сараи, — начала Элиза издалека. — И, если бы вы разрешили, я бы могла завести там несколько куриц. Я умею за ними ухаживать, и… Еще давно я слышала, как Габриэль жалуется, что постоянно разбивает яйца по дороге, а в тот раз я еще и разозлилась и выкидывала все из повозки, и…

— Я понял, Элиза, — вздохнул барон. — Если считаете, что справитесь — пожалуйста. Возьмете с собой деньги и купите у кого-нибудь.

— Хорошо, — она закусила губу и тут же исправилась, но Александр все понял.

— Нет, вы не можете украсть их со своего двора, — он рассмеялся. — И я не читаю ваши мысли. Даже если бы я умел, у вас и без того все написано на лице.

Элиза, гневно покраснев, схватила грязные тарелки. Она не могла понять, почему, но от разговора с Александром ей как будто бы стало легче. Тревога пусть и не пропала полностью, но хотя бы притупилась, и Элиза могла погрузиться в размышления о предстоящей поездке. Ей хотелось сделать так много всего. И навестить семью, каким-то чудом не столкнувшись с отцом, и рассказать о замке, и, конечно же, узнать, что происходило после ее побега и что случилось тогда у ворот. Про поручение барона она тоже помнила и уже придумала, что по пути заедет к герру Бауэру. Он никогда не любил ее отца, а значит, будет только рад, если в замке будут жить куры с его двора.

— Я расскажу всем, что ты очень красивая, — шепнула Элиза Гертруде, когда набирала воды, чтобы полить цветы на подоконниках. — А если кто-нибудь будет спорить, то получит в лоб.

Замок как будто бы снова наполнился яркими красками, и даже оборванные гобелены с черными орлами смотрели на нее приветливо и казались не такими уж и жуткими. Элиза знала, что такой орел красуется и на гербе короля, и краем уха слышала о том, что барон состоит в ордене, названном в его честь, но никакого благоговения перед символом Пруссии она не испытывала. Для нее гобелены были не больше, чем грязными тряпками, которые она никак не возьмется постирать, а орел на них до ужаса напоминал петуха, который клевал ее в детстве. В одной из комнат, где ничего не было, кроме нескольких картин, камина и стола со стульями, Элиза заметила, что герб выложен тёмной плиткой прямо на полу. С тех пор, подметая, она старалась наступать только на него.

— Вы не уважаете Его Величество? — услышала она за спиной насмешливый голос, в котором звучала напускная строгость. — Или, может быть, Орден?

Элиза вздрогнула и остановилась. Взглянув под ноги, она увидела, что стоит прямо на орлиной голове. Александр стоял в дверном проеме, сложив руки за спиной. Не зная, куда деться, она перепрыгнула на светлую плитку и торопливо убрала метлу в сторону. На груди орла, где должен был быть вензель короля Фридриха, осталась лежать куча мусора.

— Будь мы в Кёнигсберге, вас бы уже назвали изменницей, — барон покачал головой. — А там и казнили бы.

— Я просто… — Элиза растерялась, думая, что ответить. — Между прочим, это в вашем замке герб Его Величества лежит на полу. Значит, вы тоже изменник?

— Конечно. Какие слуги, такой и хозяин. — Александр сделал несколько шагов и встал перед мусором. — Но в Кёнигсберге о нашей маленькой шутке никто не узнает, значит, можно и побыть изменниками.