Für Elise (СИ)

В конце концов, Элиза пришла к выводу, что своими дурацкими размышлениями она накликала беду. Сложив тарелки на поднос, она уже взяла его в руки и собиралась отнести на кухню, как вдруг весь замок, от основания до самых башен, содрогнулся от страшного грохота, похожего больше на рёв огромного чудовища, демона, каким-то чудом выбравшегося с иллюстрации к книге Вейера. Пытаясь вспомнить, что произошло в те короткие мгновения, казавшиеся необычно длинными, Элиза видела только красную пелену перед глазами, словно столовую заволокло туманом, а когда он рассеялся, на полу перед ней валялся поднос и осколки посуды, блестящие в луже растекшегося масла. Кто-то — Александр — крепко держал ее за плечи, не давая упасть. Сбоку Элиза слышала короткие, негромкие всхлипы. С трудом повернув голову, которую как будто набили ватой, она увидела Даниэля, который сидел на полу, сжавшись в комок.

— Элиза, — голос барона, звучащий необычно гулко, вывел ее из оцепенения. — Немедленно отправляйтесь в свою комнату и не вздумайте выходить.

Она обернулась. Александр был необыкновенно бледен и наверняка напуган. Пытаясь прийти в себя, Элиза взглянула на свои ладони, покрытые осыпавшейся с потолка побелкой. Она чувствовала, как бешено колотится сердце, видела даже, как дрожат руки, но вместе с этим не ощущала никакого страха, как будто грохот вытряс из нее все чувства, или наоборот она была испугана так сильно, что уже не замечала этого.

— Мне нужно убраться, — возразила Элиза пусто, взглянув на барона. Александр встряхнул ее за плечи.

— Идите к себе! — повторил он, с трудом отпуская ее. — Это приказ, Элиза.

Все еще ничего не понимая, она перешагнула через осколки и взглянула на Даниэля, который после слов барона сжался еще сильнее. Уходя, она видела, как Александр поднял его на ноги и потащил за собой — наверняка в подвал. Наверняка этот рёв был связан с тем, что они там прятали, и если в первый раз Александр смог отмахнуться от нее неправдоподобным враньем о том, что ничего не было, то сейчас все было предельно ясно.

Элиза закрыла дверь в спальню и села на кровать, чувствуя, как ее бьет дрожь. Мыльный пузырь, в котором она ощущала себя всю дорогу до комнаты, наконец-то лопнул, и ее с головой накрыло нечеловеческим ужасом. Накрывшись одеялом, она закрыла лицо руками, не пытаясь вытереть бегущих по лицу слез. Воспоминания стали необыкновенно яркими — она снова слышала этот грохот, больше похожий на крик кого-то гигантского, полный злобы и отчаяния, снова чувствовала, как пол уходит из-под ног. Элиза даже представить не могла, как Александр успел подняться со стула и удержать ее.

Он ушел вниз. Взял с собой Даниэля, от которого не было никакого толка, и снова спустился в проклятое подземелье, с которого все началось, из которого распространялась эта гадость, разрушавшая замок снаружи и изнутри. От мысли, что гул может повториться и подвал просто-напросто завалит камнями, Элиза снова вздрогнула. Ее тошнило от страха и от собственного бессилия — она не могла противостоять тому, что поселилось в Бренненбурге, и никому уже не могла помочь.

Не в силах оставаться на одном месте, она вылезла из-под одеяла и, выглянув из-за двери, медленно вышла в коридор. О прошедшем землетрясении напоминала только пыль на полу, и больше ничего. Крадучись, Элиза добралась до столовой и выдохнула с облегчением, увидев фигуру в плаще, убиравшую осколки — извозчика.

— Господин Герих! — окликнула она, подходя ближе. Слуга резко выпрямился и отпрянул, держа голову низко опущенной, чтобы под капюшоном не было видно лица. — Скажите, где господин барон? С ним все хорошо?

Она подошла на шаг ближе и остановилась, почувствовав в воздухе тяжелый запах пряностей и вина. Слуга наверняка был пьян, но ее это сейчас волновало меньше всего. Элиза повторила вопрос, но Герих только качнул головой и ответил что-то нечленораздельное, поправляя капюшон — она заметила, что руки у него даже в перчатках выглядели необыкновенно раздутыми и непохожими на руки обычных людей.

— Я уберу сама, — сказала Элиза, сглотнув. — Не переживайте.

Кроме страха, с которым она вышла из спальни, Элиза ощущала что-то еще — как будто шестое чувство, которое в умных книгах называли интуицией, подсказывало ей держаться от извозчика как можно дальше. Ей хотелось сдернуть с него капюшон — но та самая интуиция подсказывала, что если она это сделает, то тут же пожалеет.

— Пожалуйста, идите, — повторила она. — Его светлость разозлится, если увидит.