Für Elise (СИ)

— Есть, — вставил длинный. — Весь Альтштадт хочет знать, куда деваются люди.

— Люди каждый день куда-то деваются. Говорите имена, кто и когда пропал.

— Дурачок Ганс, — лысый начал загибать пальцы. — Аделинда, шлюха с окраины, Конрад и Ральф, безработные, Эрнст, охотник. Дальше перечислять?

— Хватит, — Элиза подняла руку. — То есть вы обвиняете барона в том, что он похищает пьяниц и проституток из города, я правильно понимаю?

— Отвечай, где они! — вклинился отец. Ее передернуло от злости.

— Я не с тобой разговариваю! — выпалила она. — Тебе было мало в прошлый раз?!

— Тихо! — лысый встал между ними. — Мы договаривались, что ты не будешь мешаться, Густав. Так ты, девочка, никого из них не видела?

— Не видела. Вот что я вам предлагаю: напишите, кто и когда пропал, и барон отправит прошение, чтобы сюда прислали шерифа с солдатами и они прочесали округу.

— Хорошо тебя этот нелюдь выдрессировал, — лысый шагнул вперед. Элиза сделала шаг назад, крепче сжимая пистолет, норовивший выскользнуть из вспотевших пальцев. — Думаешь, мы на это поведемся?

— Не смейте оскорблять барона, — она нахмурилась. — Если уж хотите справедливости, то соблюдайте закон.

— Видали мы такие законы, — добавил один из помощников. — Лучше уж мы сами решим, виновен упырь или нет!

— Подумай сама, — лысый улыбнулся. — Нас тут пятеро, а ты одна. Нам ничего не стоит сейчас взять, пройти в замок и убедиться лично, болен его сиятельство или нет.

Элизе хотелось верить, что вот сейчас Габриэль встанет на ее сторону, защитив от мужичья, которое он вновь привел в замок, но верховой пристыженно молчал, не смея сделать первый шаг. Элиза выдохнула и, противясь сковавшему ее ужасу, вскинула пистолет, направив его прямо в лицо главы народной дружины. Его храбрость, с которой он наседал до этого, как ветром сдуло, и он отошел за ворота.

— Ноги вашей не будет в Бренненбурге, — произнесла Элиза медленно, понимая при этом, что выстрелить она сможет только один раз, а их, все-таки, было еще трое, да и если и тратить пулю — то только на герра Циммермана, который как раз подался вперед.

— Скотина! — он тоже остановился, когда Элиза перевела пистолет на него. — Как ты…

— Я спросила, в прошлый раз тебе было мало? — она не сдержала нервной улыбки, глядя на перепуганное лицо отца. — Думаешь, я не сделаю, что барон пообещал?

— Хватит! — Габриэль, наконец-то набравшийся храбрости, оттеснил Фрица и Циммермана. — Элиза, убери пистолет.

— Только после того, как вы уберетесь отсюда, — она все еще целилась в отца несмотря на то, что рука уже дрожала от напряжения. — Я вас насквозь вижу — вам плевать на тех, кто пропал, разве не так? Вам только повод дай, чтобы взбунтоваться против барона, разве я не права?

— Много ты понимаешь…

— Побольше твоего! — голос Элизы чуть не сорвался. — Убирайтесь, пока шериф не пришел еще и за вами, как за зачинщиками. Хотите в Кёнигсберг в клетках отправиться? Барон вам это устроит.

— Мы поняли, — сказал Габриэль примиряюще. — Мы все поняли и мы сейчас уйдем, но…

— Но разговор еще не закончен. Передай лучше своему хозяину, что мы еще вернемся и добьемся от него правды. И тебе мы тоже все припомним.

— Проваливайте, — Элиза опустила пистолет. — Можете не волноваться, я вам этого тоже не забуду.

Они попятились назад, и Элиза, пользуясь возможностью, захлопнула ворота и закрыла на засов. Она слышала конское ржание и приглушенную ругань, удалявшуюся в сторону леса. Все закончилось — все даже закончилось хорошо, ей не пришлось стрелять и она смогла отстоять замок, но ее колотило от ужаса еще сильнее, чем днем. Металл, нагревшийся от ее руки, обжигал кожу, и она была готова бросить его прямо здесь, но боялась, что пистолет выстрелит сам по себе. На негнущихся ногах она пошла обратно в замок, не глядя по сторонам. Если бы на нее напали, за нее наверняка заступились бы и Герих, и Габриэль, но неизвестно, получилось бы у них отбиться, и неизвестно, не пришибли бы Элизу случайно.

Она не заметила, как преодолела темные тоннели и вернулась в зал. Еле-еле шагая по коридору, она и здесь слышала голоса — злые и напряженные, но слов, которые они произносили, она не могла понять, как будто они пролетали мимо ушей, никак не откладываясь в памяти. Прислонившись к стене, она видела, как Даниэль и Александр о чем-то горячо спорили, не замечая ее — если бы они увидели, то Александр не залепил бы ему пощечину такой силы, что Даниэль чуть не упал.

— Убирайся с глаз моих, — услышала она слова, последовавшие после оглушительно громкого хлопка. — Мы заключили договор — будь добр его соблюдать!

Даниэль ответил что-то непонятное, поднялся на ноги и, держась за щеку, прошел мимо Элизы, одарив ее таким взглядом, будто это из-за нее они поссорились и из-за нее он получил по лицу. Александр, заметив ее, еле стоящую на ногах, оказался рядом в мгновение ока, позабыв об англичанине.

— Элиза, — он не сдержал облегченной улыбки. — Ты цела? Скажи что-нибудь.