Фурии командира

Обманчивые тени и идущее со всех сторон сияние звезд могут оказаться хуже полного мрака, когда придет время атаковать цель, и Тави предпочел бы темную ночь, чтобы им самим не стать мишенью.

– Время не пойдет быстрее, если смотреть в окно, – заметил Эрен.

Тави отвернулся от окна и пристально взглянул на него.

– Ну, я просто так сказал, – пробормотал Эрен, разводя руки в стороны.

Тави вздохнул и подошел к своей кровати. Время уже перевалило за полночь, и бóльшая часть обитателей дома давно спала. Арарис, полностью одетый, дремал на своей койке. Эрен сидел на стуле возле двери и пришивал новый подол к своему ночному одеянию, которое он собирался использовать в операции. Его иголка сновала легко и быстро.

Тави присел на кровать, вытащил меч из ножен и взялся за точильный камень. Плюнув на него, он ровными, уверенными движениями принялся точить меч.

Через некоторое время Арарис повернул голову, открыл один глаз, посмотрел на Тави и сказал:

– Кончай это дело. Острее твой меч все равно уже не станет.

– Нельзя, чтобы такое негативное отношение распространилось на все наши сегодняшние действия, – проворчал Тави.

Арарис повернулся к Эрену.

– Не обижайся, Эрен, – сказал телохранитель. – Он всегда начинает огрызаться, когда его что-то тревожит. Обычно это приводит к разного рода неприятностям.

– Я знаю, о чем ты говоришь, – ответил Эрен. – Однажды, во время последних экзаменов…

Тави презрительно фыркнул и встал:

– Пойду спрошу, не нуждаются ли в чем-нибудь наши дамы. – Он направился к двери, не обращая внимания на усмешку Эрена, и вышел в коридор.

– Это я, – сказал Тави, постучавшись.

Исана с улыбкой открыла дверь:

– Заходи, дорогой.

Тави улыбнулся в ответ, надеясь, что улыбка не выглядит напряженной.

Китаи, в черном, плотно облегающем костюме, сидела на полу, скрестив ноги, и тщательно сворачивала в кольца тонкую веревку. Она посмотрела на Тави и улыбнулась:

– Чала, уже пора выходить?

– Еще нет, – признался Тави.

– Тогда почему ты здесь? – спросила она.

Тави нахмурился:

– Эрену и Линялому не нравится то, что я говорю.

Китаи положила веревку, посмотрела на него и повернулась к Исане. Наступило молчание, и вдруг обе принялись… хихикать.

Китаи и Исана – его мать – хихикали.

Тави заморгал и нахмурился еще сильнее:

– Что такое?

Теперь они уже хохотали во весь голос, а Исане даже пришлось присесть на кровать. Тави почувствовал, что начинает сердиться.

– Я не вижу поводов для веселья, – угрюмо заявил он.

Они продолжали смеяться, и каждый следующий взгляд, брошенный на него, вызывал новые приступы веселья. Наконец Исана прижала руки к животу, и по ее щекам потекли слезы.

– Очень рад, что хоть кто-то из нас получает удовольствие, – сказал Тави. – У вас все готово?

– Думаю, да, – ответила Исана, чей голос все еще подрагивал от едва сдерживаемого смеха.

– Все части твоего плана легли на свои места, алеранец. – Китаи кивнула. – Но толку от твоих приготовлений совсем немного.

– И почему же? – осведомился Тави.

– Потому что все пойдет не так, как ты предполагаешь, – спокойно ответила она.

Тави нахмурился:

– Ты знаешь наш план, видела позиции охранников и тюрьму. Если ты думаешь, что мы в чем-то ошибаемся, почему ничего не сказала вчера?

– Твой план хорош, – сказала Китаи. – Ты ничего не упустил.

– Так почему же ты думаешь, что все пойдет не так?

– Потому что так бывает всегда, – с улыбкой ответила Китаи. – Так устроена жизнь. Случится нечто непредвиденное, и план придется изменить.

– Если так случится, – сказал Тави, выделяя первое слово, – мы изменим то, что потребуется.

– А почему ты не сказал нам, как поведет себя Варг? – поинтересовалась Китаи.

Тави скорчил гримасу.

– Никто этого знать не может, – ответил он. – Думаю, он будет нам помогать, но…

Китаи удовлетворенно кивнула, взяла сложенную в кольца веревку и положила ее в кожаный мешок у себя на поясе.

– Значит, ты и сам понимаешь, что не все пойдет по плану.

– Ты мрачно смотришь на вещи, – сказал Тави.

– Тави, холодных камней будет достаточно? – спросила Исана.

Он до сих пор не мог поверить, что его мать помогала Китаи ночью ограбить дюжину ресторанов.

– Думаю, да, – ответил он. – Меня больше тревожат доспехи. Они хороши, но не идеальны.

– Трудно рассчитывать, что удастся найти идеально подходящие доспехи за два дня, – ответила Китаи. – Даже здесь, в столице.

– Я знаю, но… – Тави вздохнул. – Мы не сможем попасть внутрь, если они поднимут тревогу.

– Мы подготовились так хорошо, как только могли, алеранец, – сказала Китаи. – Теперь нет смысла о чем-то беспокоиться.

– Наверное, – ответил он.

– Но ты все равно будешь. – Китаи вздохнула.

– Может быть, он не виноват, – пробормотала Исана. – Боюсь, он унаследовал эту привычку от меня. – Она посмотрела на Тави, и ее лицо стало серьезным. – Однако она права, дорогой. Беспокойство – это замаскированный страх, который будет грызть тебя изнутри, если ты ему позволишь. – Она слабо улыбнулась. – Уж поверь мне, я знаю.