Фурии командира

Красс замер, подойдя к кругу света, который давал факел, и его глаза широко раскрылись, когда он увидел Тави и Эрена. Он открыл рот, словно собрался закричать, но стиснул зубы и коротко кивнул Тави.

– Центурион, вам удалось установить его личность?

– Нет, доблестный господин, – ответил Шульц. – Трибун Фосс сказал, что он слишком занят, чтобы исполнять дурацкие распоряжения.

– Да, сегодня так и есть, – вздохнул Красс.

Тави спешился, продолжая держать кружку с чаем в левой руке. Он терпеливо ждал.

Красс убедился, что лучники его прикрывают, подошел к Тави и протянул ему правую руку. Тави обменялся с ним рукопожатиями.

– Ваше имя? – спросил Красс.

На мгновение мир вокруг Тави замер.

Все детали вдруг приобрели кристальную четкость – запах древесного дыма от факела Эрена, бряцание доспехов легионеров на стенах, тусклый отблеск света факела на металле. Волосы Красса сильно обгорели, остался лишь короткий ежик, красные камни на канимском кинжале за его поясом мерцали кровавым светом. В небе застыли луна и звезды, и Тави показалось, что он остался один во всей вселенной с одним-единственным фактом: бóльшую часть своей жизни он прожил, окруженный туманом лжи и полуправды.

И сейчас, через несколько мгновений, все должно было измениться.

– Бóльшую часть моей жизни, – спокойно заговорил он, – меня знали как Тави из домена Бернарда, что в долине Кальдерон. Потом я стал Тави Патронусом Гаем, курсором. А в то время, когда меня знал ты, Красс, мое имя было Руфус Сципио, я являлся третьим субтрибуном и позднее командиром Первого алеранского легиона.

На вершине холма и руинах воцарилась полнейшая тишина.

Голос Тави звучал так уверенно и спокойно, что он сам не мог в это поверить.

– Но мое настоящее имя, – продолжал он, повысив голос так, что тот поднялся над стенами и руинами, – Гай Октавиан, сын Гая Септимуса, сына Гая Секстуса, Первого консула Алеры.

И когда эти слова прозвучали в вечернем воздухе, небо озарилось алым светом.

Тави не очень понимал, что произошло, но свет находился прямо у него за спиной, на юге, и озарял всю южную часть неба, словно он вызвал солнце из его ночного путешествия в темноту, чтобы оно возвестило о его присутствии. Стали видны руины и измученные, потрясенные лица легионеров, покрытые грязью и кровью. Тень Тави накрыла Валиара Маркуса, Красса и сопровождавших их рыцарей.

И тут к ним приблизилась вторая, более крупная группа людей, состоявшая из нескольких легионеров в доспехах сенаторской гвардии, командира Налуса и его старших офицеров, а также сенатора Гантуса Арноса, его телохранителей и прихлебателей.

Красс, который искал истину при помощи водяной магии, страшно побледнел, и его пальцы с силой сжали ладонь Тави. Через мгновение молодой трибун опустился на одно колено, а за ним его рыцари, Первое копье, потом и весь Первый алеранский легион последовали его примеру. Подобно реву прибоя, вдоль стен пронесся гром доспехов.

Сенатор застыл, широко разинув рот. Подол его мантии выпал из онемевших пальцев и окунулся в залитую кровью грязь.

– Я принцепс Гай Октавиан, – продолжал Тави громким ледяным голосом. – И я пришел сюда, чтобы призвать к ответу предательскую змею за ее подлые деяния.

Когда Тави произнес эти слова, из глубин земли послышался рокот, и она задрожала у него под ногами. Сердце Тави подпрыгнуло, и он едва не поддался страху перед зашатавшимися стенами. Ему ужасно захотелось поискать спасения под уцелевшей аркой.

Но он знал, что, если он так поступит, это произведет плохое впечатление на легионеров. Тави решил следовать за событиями. Он не понимал, что происходит, но проклятые вóроны, это только усиливало его позицию!

Он указал пальцем на ошеломленного сенатора:

– Гантус Арнос! За тайный сговор с врагами Короны, который привел к гибели сотен легионеров, за нападение на законную Первую госпожу Алеры и ее похищение твоими подручными по твоему прямому приказу, за убийство свободных алеранцев, жителей доменов и их семей, я называю тебя предателем твоего повелителя, предателем Короны и твоего народа!

Губы Арноса задергались, изо рта вырывались невнятные звуки.

– Я призываю тебя к ответу, предатель! – грохотал голос Тави, и ближайшая к нему стена зашаталась и рухнула. – Я вызываю тебя на журис макто, и пусть во́роны пируют над телом предателя!

Глава 52

– Если ты убьешь меня сейчас, – спокойно сказал Арарис, обращаясь к Наварис, – никто об этом не узнает.

Мертвые глаза стройной, как клинок, женщины остановились на нем, а в следующее мгновение она пожала плечами:

– Я это переживу.

Исана почувствовала, что убийца приняла решение, и в тот же миг Наварис окутала волна жуткой, безумной радости. Она подняла меч.

– Нет! – закричала Исана, отчаянно пытаясь разорвать веревки.

Неожиданно земля содрогнулась.