Фурии командира

Впрочем, исход мог оказаться еще более страшным. Эрена никто не узнал, они решили, что он обычный горожанин. Если бы Арнос знал, что Эрен был курсором Короны и в результате получил звание и привилегии рыцаря, его бы ждала смерть – он стал бы слишком опасным свидетелем. Теперь же его просто связали и бросили в багажник, расположенный на крыше воздушных носилок, чтобы затем отправить к другим горожанам Отоса.

Если Эрен выживет, то станет серьезным свидетелем во время трибунала, когда Тави обвинят в измене. Тави останется лишь заявить, что он занимался обменом пленного агента Короны, что совсем недалеко от истины.

Было бы приятно бросить эти слова в лицо Арносу, но Тави промолчал, опасаясь, что Эрен случайно упадет с носилок во время полета. Поэтому он с равнодушным лицом наблюдал за самодовольным Арносом и молчал. Тави сидел, и ему ужасно не хватало меча на бедре. Он не испытывал такой тяги к оружию с тех пор, как овладел магией металла. Сейчас его клинок лежал на коленях у Фригиар Наварис, которая устроилась рядом с Арносом и смотрела на Тави змеиными глазами, – казалось, она совсем не моргает. Лучница заняла место с другой стороны от Арноса, а два самых крупных телохранителя сенатора уселись с двух сторон от Тави.

– Все это только к лучшему, Сципио, – сказал Арнос. – Так или иначе, но это бы произошло. А сейчас все получилось почти цивилизованно.

Тави не ответил. Самое обидное, что Арнос почти наверняка был прав. Интересно, знает ли Гай, насколько безжалостным может быть Арнос, когда возникает угроза его власти. Арнос был готов уничтожить сотни невинных людей, чтобы сместить Тави с поста командира легиона. И без колебаний нанесет удар любому, кто попытается поддержать Тави.

Однако существовал один человек, с которым Арнос не станет спорить.

На самом деле ситуация еще не проиграна, катастрофа не случилась. Что любил повторять старый Киллиан, когда обучал курсоров?

Каждая проблема является шансом, если посмотреть на нее с правильной точки зрения.

Арнос склонил голову набок и изучающе смотрел на Тави.

– Какая мысль пришла тебе сейчас в голову, Сципио? Не думаю, что она мне понравится.

Тави улыбнулся:

– Сенатор, такие люди, как вы, никогда не ищут врагов. Они создают их направо и налево самим фактом собственного дыхания.

Арнос насмешливо прищелкнул языком:

– Неужели ты думаешь, что меня пугают твои связи? У всех нас имеются могущественные друзья.

– Не думаю, что вы способны видеть достаточно далеко, чтобы понимать, чего следует опасаться, – ответил Тави. – Как жаль, клянусь проклятыми вóронами. У вас есть таланты. Вы могли бы принести людям много добра, если бы захотели.

В глазах сенатора появился холод.

– Если я захочу, Сципио, – спокойно сказал он, – я могу приказать Наварис вырезать тебе кишки прямо сейчас.

Тави покачал головой и кивнул в сторону окон носилок:

– Если вы посмотрите вокруг, сенатор, то увидите цепочку всадников внизу – они находятся на таком расстоянии друг от друга, что способны передавать сигналы в лагерь. Я не сомневаюсь, что они видели, как ваши люди схватили меня при свете дня. Сами по себе они не могут двигаться быстрее, чем воздушные носилки, но все вместе в такой ясный день они способны передать сообщение. Не сомневаюсь, что в лагере уже знают, что вы меня арестовали.

Сенатор прищурился, потом повернулся к лучнице и что-то ей прошептал. Она, в свою очередь, открыла окошко, в которое ворвался рев ветра. Лучница поманила одного из рыцарей Воздуха. Они быстро обменялись сигналами. Рыцарь исчез из виду, а через несколько мгновений появился снова и послал лучнице утвердительный сигнал.

Арнос поджал губы и молча подождал, пока лучница закроет окно.

– Убейте меня, сенатор, – сказал Тави, прежде чем Арнос успел заговорить, – и вам придется ответить на ряд очень неприятных вопросов. – Тави наклонился вперед. – И я не обычный горожанин, на чью смерть никто не обратит внимания.

Рука Наварис легла на рукоять гладия Тави, и ее губы раздвинулись в злобной ухмылке.

Арнос схватил Наварис за запястье, не сводя глаз с Тави.

– Не сейчас, добрая госпожа. Давайте не будем терять самообладание. У всех был трудный день. – Он позволил себе улыбнуться. – Впрочем, лишь одного из нас будут судить за предательство.

– Посмотрим, – сказал Тави.

– Посмотрим и увидим, как тебя приговорят и повесят, Сципио, – сказал Арнос. Теперь его голос был лишен интонаций. – Даже если события будут развиваться так, что тебя оправдают, твоя роль в истории закончена. Твоим легионом будет командовать другой человек. Ты не будешь участвовать в этой кампании, не обретешь власти и славы во время серии сражений в течение ближайших пятисот лет, а другие эту власть получат. После того как на тебя падет тень подозрения в предательстве, тебе не дадут командовать даже центурией в гражданском легионе, и мы оба это знаем.

Тави молчал. Последние слова Арноса, произнесенные с полнейшим спокойствием, были гораздо страшнее злобных усмешек и взглядов. Он склонил перед ними голову, так человек признает неизбежность первого холодного ветра зимы.