Фурии принцепса

Она придвинулась, припала головой к его спине. Ее волосы защекотали ему шею.

– Мой сумасшедший алеранец. Обещает, чего не может исполнить.

Тави опять вздохнул:

– Что бы ни случилось, мы будем вместе. Это я могу обещать.

Она еще крепче сжала руки, так что следующий вдох дался ему не без труда.

– Ловлю на слове, алеранец.

Тави обернулся и – в седле было неудобно – все-таки поцеловал. Она яростно отвечала на поцелуй…

Пока их таург, взревев и взбрыкнув, не сбросил обоих в большущую лужу, заполненную ошеломительно холодной снежной кашей. Их ездовая скотина, не переставая пырять воздух рогами и брыкаться, с ревом поперла в сторону от дороги.

От холода у Тави перехватило дух. Кое-как выбравшись из глубокой лужи, он повернулся к Китаи, которая смотрела на него снизу прищуренными зелеными глазами.

– Я влипла, – сообщила она. – И это ты виноват.

Пока подоспели остальные всадники, их таург, все еще громко взревывая, остановился. Ближе всех к упавшим оказались Макс и Дариас на своих скакунах. Дариас старательно выдерживал невозмутимую мину. Макс же откровенно ухмылялся.

– Мой повелитель, – заговорил он, умудрившись отвесить в седле парадный поклон. – Вы наметили здесь место для привала?

Тави смерил его ледяным взглядом. Потом отвернулся, подошел к застрявшей в грязи Китаи, подхватил под мышки и поднял из лужи. Она резко навалилась на него, ноги у Тави разъехались по грязи, и он снова рухнул в ледяную жижу. Китаи упала сверху.

– Если хотите уединиться, можем поставить вуаль, – серьезно предложил Дариас.

Канимы остались в седлах чуть поодаль и не смотрели в сторону Тави, но у всех пасти были приоткрыты, и в них блестели зубы – канимская ухмылка перевода не требовала.

Тави вздохнул:

– Брось-ка нам лучше веревку, Макс. И клятого таурга излови, пока он не добежал до моря.

– Слыхал, Жаркое? – обратился Макс к своему таургу. – Принцепс не виноват, это твой дружок безобразничает. Вот погоди, посмотришь, как сокрушит бунтовщика высочайшее недовольство.

– Максимус, – процедил Тави, – я замерз. Еще слово, и ты подавишься собственным языком.

Макс рассмеялся и снял с седла моток веревки.

* * *

Земли, в которые выбирался из обходного тоннеля ворд, представляли собой каменистые холмы со скудной порослью хвойных. Трое Охотников Варга в первой половине дня, уточнив намеченный Тави маршрут, выдвинулись вперед, разойдясь широким веером. Они были в мешковатых серых плащах, но теперь щетинились оружием, и у каждого на спине выдавался большой горб – мешок, наполненный какими-то смертоносными приспособлениями.

С этого времени Тави просто держался за Охотниками, понимая, что они лучше него знают местность. Те свернули с большой дороги и двинулись напрямик, к вечеру миновав равнину и вступив в поросшие редколесьем холмы, обозначенные на картах Ларарла как срединная часть Шуарского плоскогорья.

К закату они нашли ворд.

Место, куда вывели их Охотники, напоминало усадьбу домена в исполнении канимов. Основательная каменная глыба, гладкие стены высотой в три этажа или – с учетом более высоких потолков – в два. Направив таургов в сравнительно узкий дверной проем, всадники попали в огромный полутемный зал, заменявший, судя по остаткам навоза на полу, алеранское стойло. Скотины здесь не было, но крепкий запах еще не выветрился.

Один из Охотников, привязав таурга к кольцу в стене, соскочил с седла и подобрал с пола странную шишковатую жердь выше человеческого роста. Когда он принялся ее раскручивать, Тави понял, что Охотник держит в руках намотанную на палку проволочную сеть. Развернув ее до конца, каним вставил конец шеста в особое гнездо на полу, а Тави отметил, что вдоль стен еще немало таких же гнезд и жердей.

– Умно, – похвалил он.

Сидевший рядом Макс буркнул:

– Это что?

Тави показал ему на Охотника, окружавшего своего усталого таурга второй стеной:

– Позволяет при нужде использовать помещение для скота, а когда нужды нет, освободить его для других дел. Размер загона можно менять или переставлять сетку так, чтобы одних животных отгородить, а других оставить на привязи. Удобно.

Дариас, слушая его, хлопал глазами.

Макс фыркнул.

– Никому не говори, – шепнул он центуриону, – но наш принцепс вырос в приграничном домене. Ты не поверишь – пас там овец.

На лице Дариаса отразились сомнения, но вежливый тон их не выдал:

– Какой породы?

– Горные белые из Ривы, – ответил Тави.

У Дариаса брови взлетели на лоб.

– Этих зверюг? Трудная работа.

Тави улыбнулся бывшему рабу:

– Было же времечко.

– Тавар, – прорычал Варг. Они с Анагом отошли в дальний конец зала, к крутой каменной лестнице. – Хорошо бы взглянуть, что оттуда видно.

Тави кивнул и легонько пихнул таурга в затылок. Зверь с ревом вскинул голову, и Тави, пока он не опомнился, передал поводья Китаи, которая поспешно снова натянула их. Тави съехал на землю и пошел к лестнице.

Втроем с Варгом и Анагом они поднялись на второй этаж, где, видимо, располагались жилые помещения. Наверху было так же тихо и пусто, как внизу. Лестница уходила дальше, на крышу.