Фурманов

Борьбу за реализм, за понятность, за художественную простоту Фурманов всегда связывает с борьбой против формализма. Уделяя и в своей эстетике и в своей практике большое внимание качеству, высокохудожественной форме, Фурманов резко возражает против формализма, против трюкаческих изысков. В одной из своих заметок о Всероссийском союзе писателей он прямо пишет: «Нельзя отбрасывать те завоевания художественной техники, которых мы достигли, ими пренебрегать — это значит быть рутинером, но радеть только над рифмами — чушь, бесполезное занятие. По-моему, содержание должно неизбежно, органически рождать те рифмы, которые ему необходимы, которые его выражают, — все равно, старые или новые Одна рифма сама по себе еще отнюдь не имеет красоты — эту внутреннюю красоту дает только содержание, порождающее рифму».

Проблема народности, массовости искусства встает перед Дмитрием Фурмановым с первых же дней его творческой работы. Целые страницы его дневников, тех самых дневников, в которых давались и описание боев и портреты Чапаева и его соратников, теперь заполняются мыслями о литературе, эстетике. Особое место в высказываниях его об искусстве занимает проблема создания положительного образа, создания характера. Фурманов требует показа человека во всем его многообразии.

«У каждого действующего лица, — пишет он, — должен быть заранее определен основной характер, и факты — слова, поступки, форма реагирования, реплики, смена настроений и т. д — должны быть только естественным проявлением определенной сущности характера, которому ничего не должно противоречить, даже самый неестественный, по первому взгляду, факт».

Немало места в своих высказываниях уделяет Фурманов и вопросу об общей композиции произведения, о движении темы в целом.

«Тема должна быть полна интересных коллизий, избегая воспроизведения известного заранее. Допустимы неожиданности, но не часто, чтобы не сбиться на уголовщину, на авантюризм, сенсационность, филигранное пустяковство».

Фурманов требует показа героя в действии, а не в риторических отступлениях, не в рассказе о нем. Он говорит о том, что описания лиц должны быть коротки, надо «скорее вводить их в действие, главным образом в поступки, а не в рассуждении о чужих делах».

Особый интерес в высказываниях Фурманова как писателя, работавшего над исторической тематикой, представляют его взгляды на принцип введения в повествование документального материала. Фурманова упрекали в фактографии. Между тем сам Фурманов, признавая огромное значение конкретно-исторического факта, никогда не считал его доминирующим в художественном произведении. Фурманов писал о том, что необходимо вводить памятные особенности эпохи для полноты ее обрисовки (открытия, важные события в разных областях науки и т. д.), но в то же время требовал от художника собственной трактовки события, художественности формы изложения, говорил о том, что абсолютно недопустимо «нырять случайно, от факта к другому».

Немалое внимание уделял Фурманов и языку художественных произведений. С большим интересом относился к новым словообразованиям, к новым языковым изменениям. Необходима работа над совершенствованием художественного слова, писал Фурманов, «усиленная и плодотворная работа над словом, над его обновлением, оживлением, мастерским объединением его с другими — и старыми и новыми словами». И в то же время Фурманов резко отрицательно относился к формалистским трюкачествам, к языку, как заумному, так и псевдонародному.

«С чрезвычайной тщательностью, — пишет он, — отделывать характерные диалоги, где ни одного слова не должно быть лишнего».

В одном из своих писем к начинающему писателю, довольно сурово проанализировав язык его повести, Фурманов пишет: «Вы ошибочно взяли псевдонародный язык, выдавая его за подлинно рабочий: «чаво», «ведметь», «када», «тада» и т. п. — вовсе не являются типичной рабочей речью… Отдельные рабочие, конечно, могли говорить и так, но нельзя этого обобщать и распространять на всех рабочих, как правило. Это неверно, а потому и художественно фальшиво».

Уже в ранних своих высказываниях о языке Фурманов близок к Горькому, борется против жаргонизмов и вульгаризмов, за чистоту языка.

Перелистываешь страницы фурмановских дневников и на каждой из них находишь золотые крупицы его раздумий.

«Нужна художественная политика».

«Поэзия Некрасова настраивала на боевой лад, в этом ее заслуга».

«Простота в искусстве не низшая, а высшая ступень».

«Надо любить и хранить те образцы русского языка, которые унаследовали мы от первоклассных мастеров».

«Формальные приемы творчества, язык и проч. — зависят от содержательно-идеологической сущности произведения» (Плеханов).

«…Старый мир мы тоже можем освещать (не только современить!), но под своим углом зрения…»

«Эстетика должна быть наукой и отнюдь не догматической. Она не предписывает правил, а только выясняет законы; она не должна осуждать или прощать, она только указывает и объясняет…»

«Голос пролетлитературы был всегда созвучен современности…»