Фуше

В процессе генерала Моро Фуше, по его словам, сыграл роль двойного благодетеля или, как выразилась г-жа де Шатене, — «умиротворителя»^{437}. Помогая опальному генералу он, во-первых, уговорил Моро согласиться на изгнание и тем самым избавил «хозяина» от дальнейших хлопот по делу победителя при Гогенлиндене[62]; во-вторых, благодаря его заступничеству, Наполеон заменил смертный приговор Моро «простым изгнанием»^{438}. Трудно сказать, насколько утверждение Фуше соответствует истине. Ни в каких других воспоминаниях, записках, мемуарах нет и намека на участие экс-министра в этом деле[63]. Клари де Ремюза, умный и знающий свидетель описываемых событий, замечает по поводу процесса Моро: «Процесс генерала Моро, который был так неудачно проведен, принес ему (Фуше) большую пользу…»^{439}, но ничего не пишет о роли Фуше в деле опального генерала. И все же, какова бы ни была истинная роль Жозефа Фуше в деле герцога Энгиенского или в процессе генерала Моро, бесспорным остается одно — он удержался на плаву, оставаясь, как всегда, в тени, как всегда, в несколько двусмысленном положении, неуловимый, увертливый, ловкий.

Роялистский агент писал из Парижа в Лондон: «О Фуше нет больше и речи…»^{440}, полагая, по всей видимости, что его политическая жизнь окончена. Он ошибся, как ошибались многие, пытавшиеся прогнозировать карьеру этого непостижимого человека. Списывать Фуше оказалось рано. 18 июля 1804 г. читатели «Монитёра» прочли в газете, что «сенатор Фуше назначается министром полиции… министерство полиции восстанавливается»^{441}. Каковы были причины возвращения Фуше к активной политической деятельности? Зачем императору понадобилось вновь учреждать министерство полиции? Отвечая на эти вопросы на о. Св. Елены, Наполеон говорил: «Я назначил его (Фуше) во второй раз (министром полиции), так как полагал, что он — ничтожество, но ничтожество, знакомое со всем распорядком работы (полиции)»^{442}. Жозеф Фуше в своих мемуарах на те же вопросы, разумеется, отвечал иначе: если в области внешней политики со всеми делами справлялся Талейран, писал Фуше, то «во внутреннем управлении отсутствовала важнейшая пружина — общая полиция… которая гарантировала безопасность империи. Наполеон сам обнаружил образовавшуюся пустоту и императорским декретом… восстановил меня в должности шефа полиции…»^{443}. Фуше отмечал, что, восстанавливая его в прежней должности, император «наделил его большими полномочиями», нежели те, которыми он обладал до своей отставки^{444}. Министерство полиции укрепили, дав Фуше в помощники 4 советников: Реаля, Пеле де ла Лозера, который был доверенным лицом Камбасереса, Мио де Мелито, являвшегося человеком Жозефа Бонапарта, и Дюбуа, которого сам Фуше характеризовал как «старого… скрягу… слепо преданного властям предержащим»^{445}. Официально их задача состояла в надзоре за работой префектов и специальных комиссаров, неофициально одной из главных функций помощников была слежка за собственным патроном. Тягаться с ним, однако, было бы не под силу и куда большему числу помощников. «С физиономией кота и столь же хитрый, как кот»^{446}, Фуше легко управился с «четверкой», ловко сталкивая непрошеных ассистентов друг с другом, играя на их взаимной вражде и завистливости.

Фуше

Во время своего второго министерства Фуше оставил без изменения систему, созданную им в первый год консулата. На помощников-соглядатаев он возложил нудную, рутинную, совершенно не представлявшую для него интереса работу по министерству. Все советники являлись к нему с докладами в четвертый день каждой декады (т. е. каждую среду) и выслушивали его мнение. Сам же он, как обычно, взял в свои руки высшую полицию. Здесь, правда, под его началом трудился ловкий и проницательный чиновник, бывший семинарист Пьер-Мари Демаре^{447}, ведавший отделом, задачей которого была борьба с антиправительственными заговорами и тайными обществами. Родом из Компьена, Демаре получил образование в коллеже Дюплесси. Как и Фуше, он должен был стать священником, но, как и его шеф, не принял сан. В годы революции Демаре был в первых рядах самых ревностных якобинцев, но позже предпочел напрочь забыть о своем «бунтарском прошлом». По свидетельству современников, Демаре отличали такт, обворожительная улыбка и талант задавать коварные вопросы^{448}. В качестве помощника Демаре хорошо «дополнял» министра полиции. Не вызывает, однако, сомнений, что секретнейшие дела оставались в ведении самого Фуше. К тому же Демаре, этот своеобразный вице-Фуше, по словам своего шефа, не обладал таким незаменимым для полицейского качеством, как предусмотрительность, — громадный недостаток^{449}.