Футбольный мяч на цветочной клумбе

– Фрессоны отметили массированную пропажу столового серебра. Надевая перчатки, молодчик приметил избытки серебряной руды, и задумал их изъять.

– Резонное предложение, – дю Жеран почесал кончиками пальцев лоб, как бы поощряя умственную деятельность. – Затем Преступник проник в кабинет хозяина. Здесь он выявил фиговые листы в виде просроченных счетов, долговых обязательств и аляповатой картины мадам Пикко…

– …а также сейф.

– Сейф… да… но почему он не попытался его открыть?

– Вопрос.

Жеран:

– Запишем его в отделение "загадочное".

Коллеги переместились в спальню хозяйки, где пропали наличные деньги… незначительная, впрочем, сумма и женские драгоценности: два кольца, серьги, кулон и ещё одна пара серёжек, с бриллиантами и "масепусенькими изумрудами" – последнее определение должно было уязвить супруга, купившего такие маленькие камни.

– Удача, – проговорил Юп. – Эта находка вдохновила Преступника на дальнейшие действия.

– Тем паче, – продолжил мысль Жеран, кивнув головой, что в кабинете хозяина он нашел револьвер и патроны.

На второй этаж Преступник поднялся по лестнице, и хотел осмотреться, но…

– …его услышали.

– События развивались стремительно, – сказал Жеран. – Преступник шагнул к полуоткрытой двери.

– Навстречу из бильярдной устремился Мишель Ушар. Они столкнулись, и Ушар получил пулю в лоб.

– Показания свидетелей сходятся.

Здесь Юп отметил нелогичность поведения Преступника:

– Зачем он бросил пистолет?

Дю Жеран успокоил:

– Сработало подсознательное желание избавиться от орудия убийства, как от основной улики.

Детективы помолчали. Детали преступления складывались и… не складывались. За окном промелькнула растревоженная сорока, ветер завыл в печной трубе. День незаметно превращался в вечер. В желудке детектива заурчало, сподвигая к решительным действиям. Подошел старший жандарм, козырнул и отчитался, что осмотр помещения и придомовой территории закончен. Сказал, что всё осмотрели дважды, и что все нюансы отражены в бумагах.

Дю Жеран пожелал служаке спокойного вечера и подумал, что такое витиеватое дельце не разгадать с помощью улик.

– Напротив! – возразил Юп, – только силою улик мы и сможем его расколоть!

Месье и мадам Фрессон решили переночевать в гостинице, кухарка отказалась от места и сделала через жандарма заявление: "Через неделю ноги моей больше не будет в этом гадюшнике, – так она выразилась. – Можете передать мои слова этой скупой стерве!" – имея в виду хозяйку дома.

Из свидетелей оставалась только сиделка, следствие решило провести с ней беседу. Эми Кано, смиренно сложив руки, ждала у очага.

…это была девушка ангельской красоты, с тем только отличием, что ангелы традиционно белой масти. Эми Кано принадлежала племени жгучих брюнетов, фракции "воронье крыло". Она не была высокой, не казалась низкой. Черты лица не бросались в глаза, однако умиляли симметрией и гармонией. В глазах мелькали ласковый искорки…, впрочем, эту иллюминацию можно было разглядеть не всегда, и уж определённо не теперешним вечером.

Эми ошеломила компаньонов до такой степени, что мужчины остановились и переглянулись. Ладонями инспектор проговорил: "Вот те раз!" Юп задал бровями вопрос: "Как поступим?" – в том смысле, что неловко допрашивать ангелов… даже, если они немножечко согрешили.

Дю Жеран откашлялся и попросил пересказать события вчерашнего вечера. Эми выговорила фразы из протокола: сидела-вязала, услышала шаги, потом выстрел… она смертельно испугалась и упала на ковёр. Когда подняла глаза, всё было кончено: четыре дырочки в двери и хозяин – мосье Фрессон, – безумно клацающий спусковым крючком пистолета.

– Револьвера, – поправил Юп.

– Что?

– Стреляли из револьвера. Револьвер, не совсем пистолет. Точнее, пистолет не совсем револьвер, и…

Дю Жеран оттеснил напарника:

– Кажите, мадемуазель, вам не показалось поведение Преступника странным?

– В каком смысле?

Эми Кано работала у Фрессонов восемь с половиною лет. Утром она меряла хозяину давление и считала пульс, в обед контролировала калории, которые проникали в организм старика… следила за физической активностью, за эмоциональным состоянием, за нервозностью, за витаминами, необходимыми для работы мозга (подразумевалось, что он ещё функционирует), вечером ещё раз измеряла артериальное давление и даже инспектировала густоту и цвет фекалий… когда случались желудочные сбои.

– Вам не показалось, что Преступник… – дю Жеран пошевелил пальцами, словно водорослями, подумал, что надо бы поехать на выставку в Лион и справиться о луковицах гладиолусов, продавцы обещали диковинные сорта из Амстердама, – излишне…. – опять заминка, – хозяйственный, что ли. Домовитый.

Девушка перепугалась, покачала головой, сказала, что не ухватывает мысли.

– Очень просто, – Жеран посмотрел ласково, – успокойтесь, мадемуазель. Рассудите сами, Преступник проникает в дом, притом, как в свой собственный…

Покуда дю Жеран проговаривал свою мысль, Юп, заложив руку за руку, прохаживался по кухонной бамбуковой дорожке. Когда было необходимо, вставал ремарки:

– Проник без труда, – проговорил он.

Инспектор продолжал: