Футбольный мяч на цветочной клумбе

Фокусник вынул из шляпы кролика, затем, безо всякой паузы поклонился, вскинул руки жестом генерала де Голля и выпустила на волю пару голубей – они, прокружив, уселись на гардины.

– Вот это мило, – выговорил Жеран.

– Впечатляет, – подтвердил Юп. – Что если так же поступил Преступник?

– Хотите сказать, он явился в дом Фрессона с голубями в рукавах? Хотел побаловать хозяев? – губы инспектора желчно изогнулись.

– Ну… – Юп пожал плечами, мол, всякое может случиться.

– Давайте выпьем коньяку, и отправимся спать. Завтра допросим мадам Фрессон и ещё раз осмотрим территорию на предмет голубиного помёта.

В гардеробе мадам Фрессон обнаружилось платье, отделанное перьями – его привезли из Австралии. Надо признать, что "вещичка" была выполнена с большим вкусом: мастер очинил перья попугая предельно высоко, оставив только макушки, эти "шарики" он покрыл лёгким персиковым тоном, дабы приглушить пестроту. Из остовов-стержней сплёл неширокий, но весьма элегантный корсет, поддерживающий грудь и подчёркивающий талию.

Впрочем, все эти нюансы сыщики не разглядели, они искали пулевое отверстие, и не находили его.

– Оставьте, Юп! – выговорил Жеран, когда помощник решился на пятый или шестой осмотр. – Неужели вы не понимаете, что вокруг раны была бы кровь, и мы бы её сразу заприметили?

Юп согласился. Вернул платье на место. Сказал, что остаётся только голубятня.

Жеран встревожился.

– В двух кварталах, я обнаружил голубятню, – пояснил Юп. – Мне не удалось поговорить с хозяином, поскольку вчера он праздновал день своего рождения и порядочно нализался. Насосался вина настолько, что увидел дно бочки. Он налимонился, шеф.

– Хватит! – дю Жеран вскинул ладони. – Я всё понял! Голубятня остаётся у вас в резерве. Что со стиральной машиной и несессером?

– Они не встречались, – ответил Юп. – Эми Кано нас обманула, она не стреляла в Ушара.

– Так я и полагал, – махнул Жеран. – Не пойму, какого чёрта она себя оговорила?

– Поводов много. Когда вы молодая и красивая девушка, вас окружают соблазны. Она могла выгораживать любимчика Алена… вы заметили, что старик Фрессон вылитый Ален Делон? Её могли подкупить, наконец, запугать.

– Кто?

– А хотя бы мадам Фрессон. Судя по всему, дело затягивается, время уходит. Пора посыпать круассаны сахарной пудрой – они остывают, но из-за судебных проволочек, права на кулинарный справочник ещё не перешли к Фрессону. Хозяйка надавила на сиделку… быть может, посредством компромата в виде интимных фото, или посулила кругленькую сумму, чтобы Эми взяла вину на себя. Это не так глупо, учитывая, что мадемуазель Кано наследница и денежки, в конце пути, достанутся ей.

Дю Жеран сосредоточенно молчал, слова напарника заставили его задуматься. Прошла минута, наконец, сыщик проговорил, что беседа с мадам Фрессон неминуема, уверил, что проведёт её сам:

– Пожалуйста, не встревайте. Я почти разгадал загадку, и только нюансы не сходятся. Поэтому я весь на нервах, и если вы станете мешать…

– Я – само молчание! – обещал Юп. – Могила! Каменный склеп на заброшенном еврейском кладбище!

Мадам Фрессон была полной противоположностью своего мужа. Невысокая, напористая, деловитая.

"Такая запросто могла подкупить", – подумал Юп.

"Или запугать", – подумал Жеран.

Жюли Фрессон заявила, что она знает о свих правах и упрекнула полицию в бездействии. На лице женщины доминировал выразительный нос – слегка крючком, – и подвижные губы. Мадам красила губы алым и пудрила бледно нос.

Жюли имела увесистую грудь – на зависть многим женщинам, тонкую талию и широкие бёдра. В сущности, было понятно, на какие прелести клюнул в молодости Ален Делон. То есть месье Фрессон.

Юп подумал, что кабы не железное алиби, он бы заподозрил, что заварушку устроила Жюли: "А что? пальнула в лобешину Ушару… быть может, у них были шашни, расстреляла дверь… муж был под кайфом, а сиделку запугала".

Но мадам Фрессон рисовала. В тот вечер она, по многолетней привычке, отправилась в студию и провела там шесть часов. Тонкий запах скипидара и показания свидетелей подтверждали слова Жюли.

Дю Жеран спросил о кухарке, получил ответ, что "старая хрычовка давно порывалась сбежать", но это так просто не удастся: "я верну её на место в два счёта! у неё не осталось совести и мозгов, но готовит она великолепно", – сказала Жюли.

Вопрос о серебре. Мадам Фрессон в деталях описала вилки, ножи и ложки, натурально пожалела о пропаже.

– А вино? – спросил дю Жеран, как будто между прочего. – На кухне затерялась бутылочка розового "монмейрана".

Жюли посмотрела на сыщика подозрительно, не разыгрывает ли? Жеран повторил:

– Мы нашли бутылку сухого вина, – он обрисовал в воздухе бутылочный контур. – Розовое "монмейран".

Мадам Фрессон ответила, что никогда в жизни в её доме не было подобной бурды, и никогда не будет.

– За кого вы меня принимаете? – она вспыхнула очами, и…

…и дю Жеран (быть может впервые в жизни) подумал, что вот было бы неплохо проснуться утром и обнаружить в своей постели такую решительную женщину. Он даже тряхнул головой, чтобы избавиться от морока.

– Как вы относитесь к мадемуазель Кано? – задал последний вопрос.