Футуризм и безумие (сборник)

Стремление к примитиву и первобытности – другие оригинальные свойства Северянина. Футуристы вообще ухватились за примитив, как за одно из средств спасения, в этом они находят свой стиль, но нужно же знать, что и в этом ничего нет нового, примитивы уже давно нашли себе культ у Блока, еще в первой книге его стихов, правда – у футуристов примитив нашел более богатую разработку, японского пошиба, но все же это старая погудка на новый лад… Что же касается первобытности, то эта основная черта футуризма, развитая не Северянином, а его поздними последователями – для самого Северянина послужила якорем спасения не только от литературщины, но также от самого эгофутуризма, с которым он после недолгого союзничества, распрощался такими словами:

Не ученик и не учитель,
Великих друг, ничтожных брат,
Иду туда, где вдохновитель
Моих исканий – говор хат.

V

После выхода Северянина из ассоциации эгофутуристов, последняя чуть не погибла естественной смертью, но ей поспешили на помощь другие смельчаки и рыцари безумия, – и вот вместо распавшегося, возникает новый союз эгофутуризма, объединенный вокруг альманахов «Петербургский Глашатай»[32]. Во главе этой ассоциации стоят: Ив. Игнатьев, Павел Широков, Василиск Гнедов и Димитрий Крючков… Они издают новую грамоту эгофутуризма, которая гласит:

I. Эгофутуризм – непрестанное устремление каждого эгоиста к достижению возможностей будущего в настоящем.

II. Эгоизм есть индивидуализация, осознание, преклонение и восхваление «я».

III. Человек-сущность. Божество – тень человека в зеркале вселенной.

Бог – природа. Природа – гипноз. Интуит-медиум.

IV. Созидание ритма и Слова.

Эта ассоциация эгофутуристов, возникшая в начале 1913 года, отличалась довольно плодотворной деятельностью. Она выпустила девять альманахов, а также издала сборники произведений отдельных поэтов, вообще из всех футуристских организаций, эгофутуристы, объединенные вокруг издательства «Петербургский глашатай» проявляли особенную кипучесть творчества… В то время, как Игорь Северянин в своих стихах мало чем приблизился к программе бунтарской деятельности эгофутуризма, ассоциация «Петербургский глашатай» взяла на себя непосильное бремя осуществления всей этой программы полностью… Мы знаем, какие результаты дало это безумное дерзание, ставящее целью достижение будущего в настоящем и созидание новых форм в искусстве. Многое из этих достижений послужило темой для всевозможных злостных выходок со стороны критиков и фельетонистов, над футуристами смеялись что называется в волю, их не щадили, и повторилось приблизительно то же самое, что и в 1895 году, когда появление первых русских декадентов вызвало злобную и уничтожающую критику Михайловского[33] и Влад. Соловьева… Замечательно, что метод этой критики и ее приемы до того усвоились нашими журнальными ценителями искусства, что они ни на йоту от него не отступают, и их отношение к футуристам точно такое же, как и их учителей по отношению к первым декадентам… Но что всего замечательнее – те же самые декаденты, получившие ныне силу и власть и почивающие на лаврах академизма, так же презрительно отнеслись к молодым бунтарям, как когда-то к ним их противники, ничуть не подозревая, что футуристы – плоть от плоти их, их так сказать произведение, дальнейшая формация. A ведь футуризм, как это признают теперь сами его апологеты, это возрожденное декадентство, футуристы стремятся снова осуществить то, что только было начато декадентами, но мне кажется, что их задачи, как это видно из вышеизложенной грамоты эгофутуризма, гораздо шире и радикальнее… И вот, в этой же ссылке на декадентство, как на первообраз, снова обнаруживается противоречие в теории футуристов: ведь они должны сжечь за собой все мосты, презрение к прошлому этого требует, а они, вместо этого – ссылаются на декадентство, сданное в архив, то есть сами стремятся к ненавистному и столь презираемому ими музею… Но футуризм вообще состоит из противоречий, в этом, впрочем, не только его слабость, но и сила: это признак брожения молодой крови…