Футуроцид. Продолженное настоящее

Значит, остается одно. Остается лишь то, что он с самого начала предчувствовал. Он ведь предчувствовал, он ведь сразу же в дрожи неприятного озарения понял, что будет именно так. Разумеется, он не мог предугадать все детали, но как только услышал в клинике истеричный, захлебывающийся словами бред визионера Марго (Маргарита Стопенова, администратор по кадрам корпорации «ГИТ»), вызванный инъекцией пранизолона, понял, что именно так и будет. Странно было бы не понять: площадь, заполненная толпой, ликующие баннеры, карикатуры, транспаранты с надписью «Мы победили!», портреты президента, либо перевернутые вверх ногами, либо перечеркнутые багровой краской… И – оратор на импровизированной трибуне с расплывчатым, но все же безусловно угадывающимся лицом… Тут не захочешь – поймешь. Примерно месяц назад, сразу после выборов в Белоруссии. А через некоторое время грянуло: единственный реальный Оппозиционер в стране, тот, кого нынешние, обсевшие власть, действительно ненавидят, поскольку засвечивает он самое дорогое, что у них есть: зарубежную, тщательно скрываемую недвижимость, капиталы, тайные банковские счета… – так вот, этот Оппозиционер внезапно вываливается из жизни.

Все происходит, будто во второразрядном триллере. Вылетает Оппозиционер из Томска, где, по словам сопровождающих, пьет чашку чая в аэропорту, через полчаса ему становится плохо, теряет сознание, самолет совершает экстренную посадку в Омске. Оппозиционера увозят в больницу, в отделение токсикореанимации, там он впадает в кому, состояние оценивается как тяжелое, его подключают к аппарату искусственной вентиляции легких… Вспыхивает международный скандал, со всех сторон, с самого высокого уровня сыплются требования передать Оппозиционера на лечение за границей. Российской власти доверия нет. Наконец вывозят его в берлинскую клинику «Шарите», а через некоторое время правительство Германии сообщает, что результаты токсикологической экспертизы, проведенной лабораторией Бундесвера, показывают наличие в организме Оппозиционера следов яда, классифицируемого как «Новичок», боевого отравляющего вещества, разработанного в России. Омские врачи в ответ заявляют, что никаких следов никаких ядов их собственными исследованиями не обнаружено, а ухудшение здоровья политика могли спровоцировать алкоголь, подозрительные «оздоровляющие» диеты, стресс, переутомление «или даже банальное отсутствие завтрака». Однако наличие «Новичка» в организме Оппозиционера независимо друг от друга подтверждают лаборатории Франции и Швеции, а несколько позже к такому же выводу приходят эксперты ОЗХО (Организация по запрещению химического оружия). Политики ряда западных стран тут же требуют ввести санкции против России. В свою очередь, президент России называет все эти обвинения голословными, высосанными из пальца, не подтвержденными никакими реальными доказательствами.

Вот в чем тут дело. Картина выстраивается на редкость неприглядная. Сначала отравление радиоактивным полонием Александра Литвиненко в Лондоне, затем отравление Скрипалей, отца и дочери, тем же «Новичком» в Солсбери, из-за чего уже полыхал грандиозный скандал, теперь, пожалуйста, – Оппозиционер. Что там было на самом деле? Ведь, вопреки всему, выкарабкался, уцелел. Возможно, прокол: не хватило времени, топорно сработали, не рассчитывали, что пилот посадит самолет в Омске, что врач в «скорой», который был, конечно, не в курсе, сразу же вколет больному антидот (кажется, атропин), что срочно перевезут его за границу… Совсем рехнулись. Интересно, президент лично санкционировал данный кунштюк? Или у них там уже полный раздрай: правая рука понятия не имеет, что делает левая? Неужели их так напугал трансцензус Марго? Возможно, и напугал, особенно вкупе с протестами в Белоруссии. Они ведь там смертельно боятся будущего. Не хотят его вообще, никакого – ни хорошего, ни плохого. Они хотят сохранить настоящее, в котором они так уютно устроились, будущее для них – это враг, они стремятся его уничтожить всеми доступными средствами. А может быть, уже в какой-то мере и уничтожили. Может быть, отравление Оппозиционера – это и есть тот самый поворотный момент, схлопывание бифуркации, переход на трек, где никакой благоприятной версии для нас уже в принципе не существует?

Хотя тоже – не факт.