Фузеи и Карамультуки

А теперь, пожалуй, главное. Илья Кормильцев был неизмеримо больше всего, что он делал и успел сделать. Есть люди, максимум которых реализован в их творческом продукте. О таких говорят: «Он превзошел сам себя, создав такой-то шедевр. Умри, лучше не сделаешь!» Так вот, все, что проявил Илья – при всей значимости и глубине этого – есть лишь легкий намек на его подлинную значимость. Редко от кого с первых же мгновений контакта исходит такая непостредственная очевидность внутреннего субъекта, которая исходила от Ильи. Это не то, что расхожим образом принято называть «личностью»: такой-то, дескать, Личность! Кормильцев являл собой вот именно что не «личность», а субъекта, свидетеля, не растворенного в бытии, не смешивающегося с миром, в который «вброшен».

И от этого у собеседников Кормильцева рождалось ощущение непередаваемой глубины и чудесности каждой минуты общения с ним. Как будто встретился с каким-то самым своим близким родственником, которого наяву, в реальной жизни просто не бывает.

Мир стал беднее с уходом этого человека, а исламское сообщество стало богаче, ибо достойное имя Ильи Кормильцева теперь принадлежит истории лучшей из общин.

Аллаху Акбар!

Памяти Магомеда Евлоева

«ИСЛАМКОМ». 03.09.2008

В России творятся странные дела, которые по своему сценарию выходят за всякие рамки, не имеют никаких прецедентов (разве что в каких-то отдаленных закоулках истории) и рвут со всякой политической логикой…

Как могло получиться, что министр внутренних дел республики стреляет при свидетелях в голову безоружного, несопротивляющегося политического оппозиционера, который является международно известной публичной фигурой, да еще при этом за полчаса до выстрела летел на одном самолете с президентом этого самого министра-киллера?

Ситуация настолько чудовищна и с самых циничных углов зрения настолько абсурдна, что некоторые головы сразу же после известия об убийстве стали искать конспирологические объяснения. Дескать, преступление каким-то образом организовал Буш или даже сам Маккейн (не иначе как в поддержку своей избирательной кампании!)… Другие ссылались на печально известную практику израильского Моссада. Люди не хотели верить, что такое бывает. Даже эскадроны смерти в Чили и Аргентине убивали не в присутствии президентов и не руками членов правительства!

Теперь, однако, к большому сожалению тех, кто хотел бы как-то «отмазать» от прямого и кровавого криминала номенклатурный истеблишмент, все точки над ï расставлены.

Магомед Евлоев оказался с Зязиковым в одном самолете по совпадению, которое, тем не менее, не было слишком невероятным: из Москвы в Назрань ежедневно всего один рейс. Евлоев летел из Европы, и предупредить Мусу Медова, который прибыл встречать оппозиционера с целым кортежем к трапу самолета, мог только один человек – сановный попутчик убитого. Что касается министра-убийцы, ингушское общество во всех своих элементах слишком взаимосвязано и слишком прозрачно для самого себя, чтобы в такой акции, совершенной при хотя бы даже самых приближенных охранниках, могла бы остаться хоть какая-нибудь неясность. Никакой охранник не захочет быть причастным к этому делу, потому что институт кровной мести – это вам не какой-то Гаагский трибунал!

Таким образом, сегодня уже является пройденным и ненужным делом требовать объективного расследования и установления виновных: виновные определены и им предъявлен счет по самой высшей мере.

Каждому понятно, что за объявлением кровной мести со стороны тейпа жертвы стоит консолидированное решение всего ингушского народа. Поэтому исход этой ситуации технологически однозначен. Значима другая, политическая, сторона этого вынесенного тейпом Евлоева решения. Кремль оказывается в крайне невыгодном и двусмысленном (чтобы не сказать попросту «дурацком») положении…

Оставить сейчас Зязикова на его посту – значит согласиться с тем, что он будет убит в статусе президента. Во-первых, казнь президента северо-кавказской республики согласно адату продемонстрирует то, что Москва пытается скрыть от мира всеми силами: неуправляемость политического процесса в этом регионе. Во-вторых, такой исход будет беспрецедентным, ибо до сих пор не погибал еще ни один «избранный» президент национального «субъекта федерации» (разумеется, никакие параллели с трагической историей Чеченской республики проводить нельзя, ибо Чечня и при Дудаеве, и при Масхадове, и при Кадырове была воюющей стороной и находилась в особом положении).

Снятие же Зязикова с поста президента будет означать публичное признание Москвой легитимности обвинений в его адрес и фактически станет выдачей скомпрометированного функционера на расправу. Трудно сказать, что является более несообразным той позиции, которую официальная Москва пытается занимать в отношении Кавказа.

Однако, честно говоря, вторая версия с точки зрения Москвы должна представляться меньшим злом: Зязикову и Медову будет как бы предоставлен шанс сбежать и скрыться от ингушского народа где-нибудь в Китае.