G.O.G.R. (СИ)

У Серёгина невольно сложился стереотип об «отправной точке» Смирнянского: некая глухомань на дальней окраине города, где скелетами динозавров возвышаются недостроенные и заброшенные дома. Там полно бомжей и бандитов, а донецкие «братки» там «тасуют лавандосы», «шлифуют понятия» и «спихивают жмуров». Однако на деле всё оказалось куда проще. Никаких недостроенных домов и никаких бандитов. Да и не далеко совсем: Краснофлотская улица — двор одной из пятиэтажных хрущёвок. Дворик тихий — абрикосовые деревья, детские качели, парочка лавочек, населённых бабулями, в сторонке — гаражи, переделанные под голубятни. Сегодня, солнечным утром, тут всё выглядело таким умиротворённым, утопически тихим и мирным: «…Травка зеленеет, солнышко блестит…». Смирнянский нажал на тормоз и застопорил микроавтобус около одной голубятни.

— Вот тут я им попался, — пробурчал он, вспоминая оскаленные лица тех зловещих бандитов.

— Прекрасно! — улыбнулся Ежонков. — Точка отправления найдена. А теперь — внимание, я начинаю «королевскую игру».

— Давай, давай… — буркнул милицейский начальник, предвкушая очень скорое крушение возле первого же столба или ствола.

Смирнянский погрузился в гипнотический полусон. Он перестал говорить и грызться с Ежонковым, положил руки на руль и завёл двигатель, как японский робот-таксист. Это было очень странно, но во сне Смирнянский водил машину куда лучше, чем когда не спал. Бодрствуя, Смирнянский постоянно стремился нарушить ПДД: проскакивал на красный, обгонял, подрезал, а иногда даже мог срезать путь через газон. А во сне он стал ревностным блюстителем Правил: не превышал скорость, останавливался на каждом светофоре и пропускал пешеходов на неуправляемых переходах.

— Ежонков, а ты не мог бы сделать так, чтобы он всегда так ездил? — осведомился Недобежкин, которому понравилась новая манера вождения Смирнянского.

— Ноу про́блем! — весело согласился Ежонков. — Внушу ему страх перед автокатастрофой, и он будет водить, как счетовод!

— Давай! — разрешил Недобежкин. — А то по нему уже миллионные штрафы рыдают.

Смирнянский ехал очень долго — наверное, час ехал, а может быть, ещё и с хвостиком. Пётр Иванович, которого последний год преследовал хронический недосып, даже заснул в удобном, качающемся, словно колыбель, кресле. Сидоров тоже пытался заснуть, чтобы не наблюдать в окно урбанистические виды, но не мог из-за кошмаров. Пару раз сержант проваливался в сон, но оба раза вскакивал почти что, в холодном поту: в первый раз ему приснилось, что он провалился в яму, кишащую крокодилами и змеями, а во второй — что он лежит на исполинской тарелке посреди длиннющего банкетного стола, накрытого чёрной скатертью. А вокруг собралась «весёлая компания»: зелёные рогатые чёртики и бледные клыкастые вампиры. Каждый из них держал в лапах похожую на трезубец вилку, и норовил отъесть от Сидорова лакомый кусочек.

Когда Сидоров вскочил в последний раз — Смирнянский нажал на тормоз, а Ежонков объявил:

— Приехали!

Пётр Иванович тоже проснулся и высунул нос за окошко, желая посмотреть, куда это они приехали. А приехали вот куда: до самого горизонта расстилался необъятных размеров пустырь, похожий на какую-то широкую глухую степь. Никакого мусора, свалок, домов — только высокие полевые травы. А невдалеке, на холмике, торчит остов некоего сооружения. Похоже, что сооружение каменное, крыши у него нет, а стены выщерблены, как скалы в пустынях.

— Ну, да, похоже на рассказ Игорёши, — пробормотал Недобежкин, схватив себя за подбородок, и осведомился у Ежонкова: — Ну что, Кашпировский, может, расколдуешь его?

— Рано! — отказался Ежонков. — Он должен нас в подвал спустить и показать тот ход, по которому он шёл.

Да, похоже, что Ежонков действительно, виртуоз гипноза — даже Недобежкин, кажется, в это поверил и согласно кивнул.

Они оставили машину и поднялись на холмик, приблизившись к щербатому строению. Повсюду валялись осколки красных кирпичей и какие-то ошмётки арматуры, железяки, камни…

— У, как развалилось! — протянул Ежонков, глядя себя под ноги, чтобы не споткнуться.

Недобежкин уже раза четыре споткнулся, и на пятый раз чуть не упал. Да и Пётр Иванович пару раз зацепился за торчащие из травы крючковатые остатки железных скоб. Сидоров — тот вообще, растянулся носом вниз из-за того, что думал про дурацкие Горящие Глаза и не смотрел под ноги.

— Эй, Сидоров, ты бы хоть смотрел, куда идёшь! — сказал ему Ежонков и помог подняться. — А то тут, наверное, можно запросто в коровью лепёху уделаться!

— Нету тут коров, одни кроты! — возразил Недобежкин. — Тут человеческих домов вообще не видно, какие коровы??

Один только Смирнянский молча, двигался вперёд, и только вперёд, методично чеканя точные шаги и чудом избегая всех препятствий. Смирнянский обошёл все кирпичные завалы, перешагнул все ржавые скобы и очутился перед неровной тёмной дырой, которая представляла собой вход в это зловещее строение. Недобежкин, Серёгин и Сидоров остановились на пороге, а вот Смирнянский смело шагнул в неподвижный мрак.