— Я тоже не знала какие люблю. Теперь знаю. Благодаря тебе.
Слышать такое от девушки, на которую облизывается вся группа и вся мужская половина этого ресторана как минимум странно. Она должна купаться в цветах. Но выглядит так, словно это впервые.
Чопорный официант разливает нам шампанское. Игривые пузырьки отражаются в глазах девушки, от которых я не могу отвести взгляда.
Тонкая ножка фужера изящно смотрится в ее пальцах, румянец прячется за волной светлых волос, а волнующие дразнящие губы напрашиваются в них раствориться. Для идеальности портрета не хватает всего одного штриха.
— С Днем рождения! — поднимаю свой фужер.
Лицо Яны принимает вид замешательства: глаза удивленно распахиваются, а из милого ротика вылетает изумленный возглас.
Проблем с красноречием у меня нет. Дарить комплименты девушкам и балаболить языком у меня получается прекрасно. Но в данный момент я словно стекла наглотался. Говорить банальщину у меня не открывается рот. Я хочу многое ей сказать, но слова даются с трудом. Что бы я в них сейчас не вложил, всё это будет не тем. Не настоящим.
Яна потеряно ударяется своим фужером о мой. Я не слышу, но отчётливо читаю вопрос в ее лице: откуда я узнал.
— Спасибо. Илья…
— Это было не сложно, — отвечаю туманно, не собираясь заострять на этом внимание. — А теперь закрой глаза, — прошу, сделав глоток шампанского.
— Илья… — недоверчиво.
— Закрой глаза.
Я хочу сделать это сам. Хочу прочувствовать контраст холодного золота и ее теплой кожи.
Яна скованно прикрывает глаза и вытягивается струной, словно опасается. Не знал, что женское предвкушение и томительное волнение так на меня действуют. Озабоченно-маниакально.
Открываю черный бархат удлиненного футляра. Осторожно достаю украшение и встаю с места. Трех шагов достаточно, чтобы перекинуть волосы Яны на одно плечо, оголив его для себя.
Девушка робко вздрагивает.
— Шшш, — успокаиваю и целую в открытую шею. Осыпаю мелкими поцелуями, но, кажется, делаю только хуже. Яна напрягается, и я тоже.
Опускаю холодящий камень на ее грудь, моментально покрывающуюся мурашками. Застёгиваю на шейном позвонке цепочку из белого золота.
Огибаю стол и сажусь.
Яна ответственно держит глаза закрытыми, трепеща ресницами.
— Открывай.
Взмах утонченной кисти, и пальцы Яны касаются благородного аквамарина цвета прозрачной лазурной морской воды. За этим камнем в виде капли я гонялся несколько дней и обшмонал весь город. Мне нужен был определенный оттенок — оттенок ее глаз. Неповторимый, прозрачный, редкий, чарующий…
— Илья… — на выдохе шепчет девушка. Длинная цепочка и убегающий в вырез платья кулон дают ей возможность разглядеть украшение. — Это… это… у меня нет слов, — качает головой. Я смотрю в глаза Яны, потом на драгоценный камень. Нет… всё не то… даже бриллиант не сравнится с ее невероятными неземными глазами. — Это же дорого. Илья… я не могу…
— Решетникова, вы слишком много болтаете.
— Илья, серьёзно, я не шучу. Он бесподобен, но…
— Но не дороже, чем ты, — твердо перебиваю ее.
Яна с глубоким выдохом прикрывает глаза, а затем совсем не изящно хватает фужер с шампанским и опрокидывает в себя залпом. Обмахивается рукой, словно ей не хватает воздуха. Мне тоже не хватает. Ее цветочный аромат заполонил пространство, и, если это не прекратится, я опьянею раньше, чем мы доберемся до дома.
Я не собираюсь тратить время на стеснения и ужимки, на ненужные взгляды посетителей за соседними столиками и цепкие лобызания официантов.
Наше обоюдное желание слишком коварное и нетерпимое.
Наши руки не расцепляются, когда лифт мчит нас к выходу. Не расцепляются в такси и в подъезде моего дома.
Мы оба знаем, что будет за дверьми квартиры. Все тональности, лады и частоты настроены. Я уверен, наше звучание будет идеально исполненным.
Глава 37. Очарование и разочарование
Колбасная нарезка и сыр сегодня в пролёте. Наш с Яной аперитив закончился в ресторане, и сейчас наступает время крепких и терпких напитков.
Я распален настолько, что застланные страстью глаза ничего не видят кроме возбужденной Яны и ее влажных губ, о которых я мечтал весь вечер.