Гаденький цветочек[СИ]

— Ну этого-то мы уже никогда не узнаем — уперся Зверь, но его цвет постепенно изменялся на обычный, сизый.

* * *

— Да кинь ты его в кусты. Захотят — найдут.

— Выкидывать хлеб — нехорошо — наставительно заметила я, кроша ломоть на куски. Правда и поколебать собственное убеждение, что в хорошем бутерброде хлеб — единственный лишний ингредиент, мне тоже никак не удавалось. Обжорка куда-то запропастился, и теперь хлеб доставался крикливой ораве ворон пронзительно-синего цвета.

— Вот и все — я стряхнула с платья последние крошки. — готов к великим свершениям?

— А у меня есть выбор? — без должного энтузиазма отозвался Зверь.

Меня давно манила беседка на вершине огромного холма у западной стены. Невесомое строение парило на фоне лазурного неба и отсюда, снизу, казалось диковинным цветком.

А вчера Зверь проболтался, что ее строили в таком неудобном месте ради сногсшибательного вида на море. И если учесть, что море мне доводилось видеть только на гравюрах и в виде капель от насморка…

— Их же не меньше тысячи. Насть, ты точно уверена? — Зверь с тоской оглядел ступени, ведущие к блестевшему под солнцем ослепительно белому куполу, вырезанному то ли из облаков, то ли из снега.

— А что делать. Если гора не идет к Магомеду, то…

— Умный в гору не пойдет — закончил Зверь, но самоотверженно карабкался следом. Лестница, хоть и неразумно длинная, была широкая и удобная, правда для тех, у кого есть нормальные ноги, а вот мой ластоногий спутник оказался в не самом выгодном положении. Если бы не присоски, то пару раз он точно съехал бы вниз. Когда это произошло в третий раз, во мне проснулась совесть.

— Слушай, может, и правда, внизу подождешь?

Зверь прищурил глаза, оценил пройденное расстояние и упрямо мотнул головой

— Пол пути уже пройдено, что же теперь назад возвращаться?

Нет, больше никогда в жизни — пересиливая одышку, закашлялся Зверь, вваливаясь на украшенную тончайшими барельефами террасу с беломраморной чашей фонтана под сводом беседки. Впрочем, архитектура в этот момент меня интересовала еще меньше, чем обычно.

— Зверь, красота-то какая! Это и не вода вовсе. Оно же — живое. Упругое, мощное. Переливается, перекатывается и золотится как…. как Волнушка под заходящим солнцем!

— Да, кстати, я давно думал, а почему Волнушка? — отозвался забравшийся в фонтан Зверь. Целиком он в него не поместился, свесил щупальца по бокам, прикрыл веки и застыл, блаженствуя под струями воды. Похожий на творение безумного скульптора.

— Из-за масти. Точь-в-точь, как маринованные рыжики или жареные на сливочном масле лисички.

— Тогда причем здесь Волнушка?

— Рыжая лошадь Рыжик — звучит как-то глупо. Лисичка — банально.

— И поэтому…

— Поэтому и Волнушка.

— ??? — мучительно пытаясь разобраться в логике, Зверь и сам стал ржаво-оранжевым.

— Элементарно. Волнушки почти такие же вкусные как лисички, особенно соленые. И хватит отсиживаться, вылезай из своего корыта — посмотри, красотища какая!

Красотища, красотища — посопротивлялся Зверь, но все-таки выполз на нависавший над морем балкон.

Вода, тем временем становилась все темнее, а солнечный диск медленно и величаво спускался за фиолетовый горизонт. Вот и последний пурпурный блик скользнул по волнам, неохотно уступая место ночным теням. Я было разочарованно вздохнула, но тут в воде стали поблескивать золотистые искры, потом синие, алые, бирюзовые. Они собирались в концентрические круги, расходились, переплетались фантастическими узорами, Их становилось все больше и больше. И вот уже море до горизонта переливается как жидкое золото, а прибой радужной дымкой оседает на пескею

— Что это? — у меня от восхищения аж дыхание перехватило.

— Сейчас июнь? А, это же время нереста огненных медуз. — Зверь делал вид, что ему все равно, но тоже не смог удержаться от восхищенного клекота.

— Ну, а я что говорила!

— Действительно — отозвался Зверь без прежнего недовольства в голосе — впечатляюще. Никогда такого раньше не видел.

— вот видишь, оно того стоило.

— Ты права — неожиданно легко сдал позиции Зверь. Он даже не ворчал, хотя сорвался на последних метрах и съехал по ступеням, беспомощно шлепая ластами.

Следующую неделю мы каждый вечер штурмовали мраморный бастион. Постепенно он натренировался довольно ловко закидывать тяжелое тело на ступени. А вчера даже обогнал меня на подъеме.

* * *

Сегодня ночью голос невидимого певца звучал особенно трогательно и проникновенно. И я готова была поспорить на собственную косу, что прячется он где-то в саду.

Что бы сэкономить время соскользнула по увивавшему стену плющу на газон. Вытерла руки о сарафан, прислушалась. И пошла на звук, стараясь обходить раскиданные то тут, то там фонтанчики.

Голос звучал все ближе и ближе. Казалось, вот-вот за поворотом мелькнет неуловимый певец. Которого я почему-то представляла смуглым, кареглазым брюнетом средних лет, когда звучали напевные и протяжные песни. А первые ноты пылких канцонетт превращали его в молодого бесшабашного менестреля с дерзкими серыми глазами.