Гадюка на бархате (СИ)

— Да, — чуть помедлив, ответил он. — Его… убили на моих глазах. Грифоны. А император и бесова сучка Мейер тоже были там и смотрели!.. Это Мейер меня и оглушила. Очнулся я уже в тюрьме.

— Прости! — всхлипнула Эулалия, подойдя к нему. — Прости-прости, я совсем не хотела! Но, я просто подумала… Тела ведь так никто и не видел. Что, если?..

— Не думаю, что Грифоны могли не доделать свою работу, — Рихо понимал, что его ответ наверняка прозвучал для бедной девочки слишком сухо и бездушно. Но никакие более утешительные слова не шли на ум. И так каждое произнесённое приходилось вырывать из себя, словно кусок мяса. — А теперь идём, пожалуйста… Если мы тут сдохнем, то отомстить за него точно не сумеем.

Дальше всё вышло относительно легко. Так, что Рихо ждал неизбежного подвоха. Но стражники действительно сползли по стене от одного взмаха руки Эулалии, с пальцев которой слетела пара синих молний. А на пути к подземному ходу беглецов больше никто не попытался задержать.

Рихо не удивился, когда Эулалия коротко сообщила ему: тюремные подземелья, в которых его держали и допрашивали, были полузаброшенными. Карл и его подручные стремились посвящать как можно меньше людей в то, что пытали церковника, вот и выбрали самый глухой угол.

Пока беглецы пробирались по подземному ходу, Эулалия успела рассказать Рихо о том, где он сможет спрятаться на первое время. Таким местом была квартирка в небогатом квартале, которую чародейка, получавшая от Сигеберта неплохое содержание, уже какое-то время снимала для собственных нужд.

Когда они выбрались на поверхность, Эулалия молча протянула Рихо свой плащ, за что бывший пленник оказался ей крайне признателен. Идти по зимнему городу в одной порванной рубахе явно было не лучшей идеей. Хотя Рихо и не мог не спросить свою спутницу:

— А как же ты? Твоё платье не слишком подходит для холодов.

— Я возвращаюсь назад, — покачала головой она. Выхватила из ножен у себя на поясе кинжал и аккуратно провела лезвием по своей шее на глазах у изумлённого Рихо. — Скажу Вилме, что… заигралась с тобой. А в итоге ты сумел отобрать у меня кинжал и едва не прирезал. Пришлось вывести тебя на свободу.

— А если она не поверит в такую нелепую историю?! Эулалия, это слишком опасно! Лучше идём со мной!

— Нет, Рихо, нет! Мне слишком рано оставлять Вилму. Я ещё смогу принести пользу Церкви в Ковене!.. Кстати, забери у меня кинжал — так выйдет правдоподобней. И поспеши — действие заклятия не вечное.

Последнее Рихо пришлось прочувствовать сполна. Когда тот, изрядно поплутав по столичным закоулкам, добрался до нужного дома: двухэтажного оштукатуренного в бледно-жёлтый цвет, но весьма обшарпанного, то уже порадовался бы и собачьей конуре. Лишь бы в неё оказалось можно заползти и лечь. Ноги подкашивались от слабости, а боль в ранах возвращалась рывками, заставлявшими до скрипа стискивать зубы.

Зайдя в жилище Эулалии, Рихо едва нашёл в себе силы, чтобы доковылять до стоявшего у маленького узкого окошка дивана и рухнуть на него.

***

Лавиния стояла на палубе корабля. За последнее время она успела привыкнуть к плаваниям и чувствовала себя в море почти так же уверенно, как и на твердой земле. Вот кому лёгкая качка однозначно пришлась не по вкусу — так это горгульям. Две белые складчатые бестии — голубоглазая самка и разноглазый самец — жались к ногам хозяйки и недовольно клекотали, когда их когтистые длинные лапы начинали разъезжаться на гладких досках.

На шильдштадтскую бухту опустилась глубокая ночь. Но огромные языки пламени, вздымавшиеся над крышами порта, делали небо светлым, словно в разгар дня. Оно становилось чуть темнее лишь от клубов чёрного дыма, который доносили к гиллийским судам порывы ветра.

— Надеюсь, Гверн скоро вернётся, — сказала Лавиния, оборачиваясь к застывшим у неё за спиной Диего и Ксантосу.

— Не беспокойтесь за княжича, — с привычной мягкой улыбкой отозвался её брат. — Он достаточно умён и искусен в бою, чтобы уцелеть.

— Хорошо, если так. Мне не хотелось бы менять свои планы, — хмыкнула Лавиния, складывая руки на груди так, что резко скрипнула кожа её мягкой серой куртки с воротом, расшитым по моде Хрустальных островов синим и белым бисером. — Пусть даже Шильдштадт уже пал.

Имперский город, и впрямь, смело можно было считать взятым. Он выглядел грозной крепостью, но к прибытию огромного вражеского флота, который подошёл к его стенам под покровом маскировочной магии, оказался не готов. Как и к появлению у своих стен армии, едва ли не каждый третий в которой был чародеем-стихийником.

На островах, скрытых колдовской завесой, гиллийцы сумели сохранить от прочих земель множество тайн. Никто не мог предположить и о том, что магов среди них в разы больше, нежели в странах континента. Но теперь это сыграло решающую роль.