Гадюшник

Сара помахала ей и, перекрывая детский гомон, поздоровалась. Миссис Жарден улыбнулась в ответ улыбкой великомученицы. Здешние мамаши не разрешали детям играть в одиночку, и сегодня очередь дежурить выпала миссис Жарден. Бывало, Сара подменяла кого-нибудь, но сегодня у нее не было настроения. Атмосфера на работе не способствовала особому душевному подъему, и ей захотелось встряхнуться. Сара снова вышла на тротуар и остановилась перед своим домом. Вот что всегда приносит ей радость, вот что всегда поднимает дух — дом.

Дом был большой и просторный, в четыре этажа, с красивым фасадом, выложенным светлым кирпичом. Вместе с цокольным помещением здесь было четыре спальни. Спальня Сары, площадью в тридцать квадратных футов, наверху, прямо под крышей. Самая большая комната — у Алекса. Она выходила окнами на сады и служила складом — жутко, надо сказать, захламленным, — страховочных веревок, шипованных ботинок, свернутых палаток и всяческих иных атрибутов горного спорта. Третью спальню Сара переделала в кабинет, от пола до потолка здесь стояли книги: ее — достаточно случайное собрание, и Алекса — тут все про альпинизм да горы. Четвертая спальня, в цоколе, — для гостей.

Весь первый этаж занимала гостиная. Свет лился сюда из четырех больших подъемных окон, откуда открывался вид на площадь, и еще двух, поменьше, выходивших на задний дворик с садом. Под ними располагался балкончик с витыми перилами. Тут были расставлены горшки с геранью и турецкой гвоздикой, которая, покачиваясь на своих длинных стеблях, как бы перемигивалась с цветами, расставленными в комнате. Стены были покрыты деревянными панелями янтарного цвета, а пол темной древесины — старинными персидскими коврами. Высокие потолки. Уж чего-чего, а воздуха здесь было вдосталь.

На стенах были развешаны довольно случайно подобранные картины: положим, рядом с изображением афганских воинов — горный шотландский пейзаж; рядом с шерпом из Непала — фрагмент африканского буша неподалеку от подножия Килиманджаро; горные кряжи, названия которых Саре были прекрасно известны. Своего рода карта путешествий Алекса по свету.

Маршруты можно было далее проследить на кухне и в ванной: стены здесь были обклеены увеличенными фотографиями гор в Китае, которые, с их врезающимися прямо в небо пиками, выглядели почти как мечта. Ложась в ванну, Сара частенько останавливала на них взгляд, воображая себя на этих вершинах.

Сегодня в доме было убрано — после одного из нечастых посещений уборщицы по имени Барбара. Сара трепетно относилась к порядку. Туфли она скинула в передней, пропотевший костюм и блузку разложила на кровати. Пошарив в старом дубовом комоде, она извлекла потрепанные шорты из бумазеи и белую безрукавку. Затем отыскала спортивные туфли на толстой рифленой подошве — они проветривались на карнизе.

Энергично размявшись в течение пяти минут — несколько дней она, можно сказать, со стула не поднималась, так что ноги в коленях едва разгибались, — Сара, зажав в правой руке ключи от дома, неторопливо побежала по оживленной Кингз-роуд, в сторону Олд-Черч-стрит, и далее на набережную. Начинался час пик, воздух был наполнен парами бензина. Не обращая внимания на машины, Сара упрямо продвигалась к реке. Видно было, как у пристани аккуратно швартуется речной трамвайчик: сейчас он выплюнет толпу туристов и, попыхивая, двинется дальше на запад, в сторону Челси-Харбор, находившейся в полумиле отсюда. Иногда на таком трамвайчике она возвращалась с работы домой. Чтобы добраться до станции «Свон-лейн» в Сити, приходилось делать некоторый крюк, но дело того стоило — больно красивый вид открывался, особенно Парламент; да и разнообразия иногда хотелось.

Чувствуя, как по телу растекается тепло, Сара пересекла выкрашенный в розовое и белое Альберт-бридж и вбежала в Беттерси-парк. Лентяи, весь день загоравшие на солнце, собирались уходить, уступая место любителям бега трусцой, стекавшимся сюда со всех сторон. Бежала Сара быстро, то и дело кого-то обгоняя, но с травы на асфальт старалась не отступать. Врачу ее эти упражнения не нравились: слишком много насмотрелась она на вывихнутые колени; но Сара стояла на своем. Ей нравилось бегать. В голове проясняется. Ну и, конечно, сохраняешь хорошую физическую форму — это приятный побочный эффект.

Сара обежала парк, убыстрив темп на последней сотне ярдов, а затем, тяжело дыша, перешла на шаг и двинулась к мосту. На противоположной стороне реки светилась, словно воплощенная мечта какого-нибудь архитектора музея всяких диковинных предметов, могучая электростанция Лотс-роуд. В небе, свиваясь в кольца, кружил белый дымок — свидетельство того, что внутри протекает жизнь. Сара нередко рисовала в воображении некое таинственное переплетение всяких там зубцов и фигур из железа, хотя, однажды заглянув внутрь, обнаружила только нагромождение чего-то похожего на огромные радиаторы.