Гадюшник

Через пятнадцать минут по экрану компьютера побежала строка: «Италия повышает обменный курс лиры на один процент». Сара и Эрнотт широко заулыбались. Макдермот почувствовал одно временно страх и облегчение. В ноздри ему ударил безошибочный запах грязных денег. Но по крайней мере Саре Йенсен хватит капитала обеспечить свою сделку, и, если повезет, все они соскочат с крючка.

Еще минуту спустя курс лиры поднялся на четыре процента. Дальше — больше. Навар Эрнотта колебался где-то вокруг двадцати одного миллиона долларов. Он потянулся к телефону и закрыл торги — что банковские, что свои личные. Оставалось только подбить бабки.

К этому времени Сара увеличила свое личное состояние больше, чем на два с половиной миллиона долларов. Она едва сдерживалась — внутри все ходуном ходило. Голова шла кругом. Полностью захваченная своей мошеннической игрой, она не сводила глаз с экрана. Ощущение сейчас было совсем другое, чем неделю назад, когда она совершила свою первую незаконную сделку — от того мандража и следа не осталось.

Минута шла за минутой, и риск постоянно повышался, аж живот подводило. Ведь в любой момент лира, подскочив, могла и упасть, притом столь же стремительно. Какой-нибудь политический скандал или, положим, убийство, и все — она на нуле, да и ее проделки выйдут наружу. Надо кончать. Но что-то ее удерживало. Завороженно глядя на экран, Сара продолжала свою великую игру.

Она была охвачена неудержимой, похожей на любовную лихорадку, дрожью. И так продолжалось минут пятнадцать. В конце концов она не выдержала и позвонила в Парижский банк. Макдермот тут же схватил трубку.

— Доллар — лира, живо, Джонни.

— 1585,40.

— Все, довольно. — Сара сделалась на три миллиона богаче.

— Понял. — Опять в его голосе и ярость, и облегчение.

Макдермот с медицинской точностью подвел итог сделки и отключился. Попозже он позвонит ей домой и уж тогда разузнает, что к чему, благо каждое твое слово не записывается на пленку.

Сара откинулась на спинку стула, вздохнула всей грудью, щелкнула зажигалкой и жадно затянулась. Эрнотт пристально посмотрел на нее. Чокнутая, это уж точно. За всю свою банковскую карьеру ему не приходилось видеть, чтобы рисковали так по-крупному. Пусть Катанья и подсказал, что делать, но ведь стопроцентной гарантии нет, всегда что-нибудь может повернуться не так. Да, фантастический риск. Но ее он, кажется, только подстегивает. Если бы все пошло иначе и курс лиры упал, где бы она была? Назначили бы расследование, и все их фокусы выплыли бы наружу. И Сара бы вместе с собой увлекла на дно всех остальных.

Неожиданно к горлу подступила тошнота. Эрнотт зажег сигарету, глубоко затянулся и с шумом выпустил дым. Дышал он тяжело, но, кажется, начал немного успокаиваться — может, от никотина. Он снова посмотрел на Сару. Она безмятежно следила за строчками на экране. Стерва чокнутая, черт бы ее побрал. Но на его стороне. Эта мысль принесла ему некоторое облегчение, однако же вариант тут такой: лучшее из худшего. Он неуверенно улыбнулся ей:

— Нет, ты совершенно безумная, тебе это известно?

Она заговорщически подмигнула ему, но взгляд ее оставался холодным.

— Сколько сделал, Эрнотт?

— Двадцать миллионов. — Самодовольство победило осторожность, и глаза у него заблестели.

Сара негромко присвистнула.

— В черную среду Сорос сделал миллиард.

— Да, но законным путем.

— Твоя правда… но только подумай, сколько бы я мог сделать незаконно.

— И сколько же?

Эрнотт опомнился:

— Не скажу.

Он посмотрел на часы. Половина второго. Самое время смыться отсюда, позвонить Карле и отметить это дело. Почувствовав неожиданный приступ клаустрофобии, он вскочил на ноги.

— Я обедать.

— Выпей за мой счет бокал шампанского.

Эрнотт поморщился. Пусть теперь они играют в одной команде, но больше ничего не изменилось: все такая же сучка.

Скарпирато вышел из кабинета. Уилсон болтал с кем-то из девчонок из регистрационного отдела. Больше никого поблизости не было.

— Как твоя голова?

Сара рассеянно посмотрела на него:

— Все прошло, спасибо.

Скарпирато улыбнулся. Сара отвернулась. Она буквально не выдерживала его взгляда. Черт, устроила обыск в его квартире — иначе как предательством это не назовешь. В ушах у нее звучал хриплый голос Масами. И от только что закончившейся игры она еще не отошла. Многовато всего, пожалуй. Для Скарпирато в ее сознании места не оставалось. Невидящими глазами Сара посмотрела на пробегающие по экрану строчки. Скарпирато постоял еще немного, а потом, не говоря ни слова, повернулся и направился к себе в кабинет.

Сара проводила его взглядом и окликнула Уилсона:

— Слушай, Саймон, не подменишь меня сегодня?

— Идет, — издали улыбнулся он, — только завтра твоя очередь.

— Ясное дело. — Сара взяла сумку и, выйдя на улицу, остановила такси. Путь ее лежал на Мэйфер.