Гагарин. Человек и легенда

Самый знаменитый советский космодром построили как можно ближе к экватору, чтобы вращение Земли с запада на восток давало тяжелым ракетам при взлете дополнительную энергию. 31 мая 1955 года главный инженер Владимир Бармин вместе со своими сотрудниками подцепил лопатой первый ком земли в одном из самых заброшенных уголков планеты — в бескрайней, совершенно плоской, голой степи посреди Казахстана. Новый комплекс выстроили вокруг старого поселка Тюратам, который казахи-кочевники назвали по месту погребения Тюры, любимого сына Чингисхана. По другой версии, название переводится как «Могила стрелы», что сочли неподходящим для космодрома, с которого будут запускать ракеты. Советские власти отвергли старый топоним и нарекли это место «Байконур»: городок с таким названием находился в 370 километрах к северо-востоку от будущего космодрома. Эта уловка призвана была запутать западные разведки, чтобы они не смогли установить точное месторасположение базы, но те узнали правду, как только с Байконура после двух неудач была 3 августа 1957 года успешно запущена первая испытательная межконтинентальная Р-7: ее засекли радарные станции в Турции. Рядом с ракетной базой заложили город Ленинск, где планировалось поселить сто тысяч советских специалистов и тридцать тысяч солдат охраны.

С октября по март все здесь занесено толстым слоем снега, часто случаются бураны. Лишь в апреле эти края становятся более или менее пригодными для жизни: снег тает, и на две-три недели степь покрывается пышным цветочным ковром. А когда цветы увядают и испаряются последние капли воды из жалких лужиц, начинают плодиться комары. В течение долгого лета почва приобретает твердость камня, жара безжалостна, песчаные бури постоянно угрожают и людям, и механизмам.

Инженеров, работавших над строительством комплекса в 1955 году, на первый взгляд можно было принять за политзаключенных. Они жили в палатках, где страдали то от мороза, то от зноя и духоты, к тому же у них было весьма неподходящее оборудование: начинать работу пришлось лопатами и заступами. Первой задачей стала прокладка железнодорожной ветки, состоявшей из трех участков и отходившей от железной дороги Москва — Ташкент (которая, в свою очередь, была проложена по древнему караванному пути). НАС А снабжало свой флоридский космодром с помощью нескончаемого потока грузовых самолетов, барж, вертолетов и шестнадцатиколесных тягачей, кативших по гладким автострадам, а Советы отправились в космос на поезде. Лишь когда завершилась прокладка путей, ведущих в глубь степи, на Байконур смогли доставить современную строительную технику1.

За два года строители соорудили аэропорт, гигантский ангар, где ракеты можно было собирать и тестировать под крышей, бункеры для наблюдения и управления, а также опорную платформу и защитные траншеи для возведения первой стартовой башни. 250-метровая платформа, установленная на бетонных колоннах высотой и размером с многоэтажный дом, нависала над укрепленным склоном старой шахты словно гигантский балкон. Ракеты устанавливали на фермах-опорах, причем сопла их двигателей были направлены вертикально вниз, в квадратное отверстие в платформе, чтобы в первые моменты после поджига раскаленные продукты сгорания, выстреливая через отверстие, попадали на склон и не наносили вреда самой стартовой площадке.

Вскоре появились и другие стартовые площадки, и в следующие десять лет самые разнообразные сооружения раскинулись по степи на сотни квадратных километров. До 1973 года ни один иностранец не видел Байконура — разве что как смутную мешанину треугольничков, непонятных линий и теней на разведывательной аэрофотосъемке, которую с большим риском проводили шпионские самолеты, базировавшиеся в Турции. 1 мая 1960 года произошел один из самых больших конфузов в истории американской воздушной разведки: над Уралом сбили самолет U-2. Его задачей было пролететь над Байконуром и сфотографировать стартовые площадки. Пилота Гэри Пауэрса захватили в плен, и он, к великой радости Хрущева, предстал перед судом в Москве. Тогдашний президент США Дуайт Эйзенхауэр, которому оставалось пребывать у власти всего несколько месяцев, тщетно пытался протестовать, заявляя о неспровоцированном нападении на «американский метеорологический аппарат, летевший с базы в Турции», который «по недосмотру сбился с курса»2. Эйзенхауэр тут же запретил дальнейшие полеты самолетов U-2 над советской территорией.

В результате этой унизительной истории родилась одна из самых дорогостоящих, секретных и технологически сложных космических программ — американский проект по разработке спутников-шпионов. Руководили им главным образом ЦРУ и Министерство обороны. Эти проекты прозвали «черными», потому что о них мало что знали, хотя их бюджет едва ли не превосходил средства, отпущенные для НАСА на более «видимые» проекты исследования космоса3.

Первые байконурские стартовые площадки для Р-7 — больше ни для кого не секрет. Они действуют и по сей день.