Гагарин. Человек и легенда

Журналисту Ярославу Голованову есть что добавить к этому рассказу: „В конце концов особисты нашли свое сокровище, и бедному рыболову оставалось только юлить: „Вы уж извините, но лодка-то сдулась, да и порвалась“. Ребята из КГБ решили развеять измышления рыболова: „Лодка в отличном состоянии. Нигде не порвана“, — заявили они“.

Судя по всему, сотрудникам КГБ не хотелось сообщать начальству, что кто-то из местных забавлялся с историческими реликвиями из снаряжения Первого Космонавта, прежде чем им, сотрудникам, удалось все собрать.

Гагарину пришлось исполнять общественный долг, едва его ноги коснулись земли при посадке. Пожилую женщину и ее внучку требовалось успокоить, заверив, что он не вражеский шпион. Колхозным парням из Смеловки — сказать, что он действительно не хочет, чтобы их забыли, ведь они отнеслись к нему очень дружелюбно. А теперь всё вокруг заполонили военные, и к нему подошел майор Гасиев, возглавлявший поисковую команду. Гагарин лихо отдал честь и произнес:

— Товарищ майор! Космонавт Советского Союза старший лейтенант Гагарин выполнил…

— Да ты уже майор!.. Пока летал, тебе присвоили звание „майор“, — объявил Гасиев, улыбаясь. Равные по званию дружески обнялись, и Гасиев конечно же засыпал его вопросами2.

Теперь следовало оформить рекорд высоты. Спортивный комиссар Иван Борисенко сообщил Гагарину, что космонавту нужно подписать некоторые документы. В 1978 году Борисенко писал о том, как „подбежал к спускаемому аппарату, возле которого стоял улыбающийся Гагарин“. Едва ли: капсула упала в двух километрах, поэтому Борисенко, по всей видимости, встретился с космонавтом на месте его самостоятельного приземления или же на каком-то другом поле близ Смеловки, а рядом стоял большой вертолет, готовый доставить Гагарина в Энгельс, на авиабазу. Таким образом, уже вскоре после приземления Первый Космонавт беспечно подмахнул целую стопку беззастенчивого борисенковского вранья3.

В вертолете Гагарин вежливо и с энтузиазмом отвечал на все вопросы, которыми его забрасывали сопровождающие военные. На что похожа Земля из космоса? А каково это — в невесомости? Он начинал понимать, что повсюду его будут спрашивать почти об одном и том же. Но вдруг он ненадолго притих. По словам Голованова, космонавт сказал: „А вот Луну так и не удалось посмотреть. Но это не беда — посмотрю в следующий раз“4. И он приободрился и стал отвечать на новые вопросы.

Генерал Стученко встретил Гагарина на летном поле в Энгельсе и сразу же, как свидетельствует Голованов, перед космическим путешественником встала новая сложная социальная проблема.

— Юрий Алексеевич, в боях за освобождение Гжатска был только один командир. Вы ведь меня помните?

— Нет, не помню. — Неудачный ответ. Стученко явно огорчился, и Гагарину пришлось быстро соображать, как поправить положение. — Я хочу сказать, лица вашего не помню. Но я помню, что командир был. Так это вы? Как здорово! Значит, вы мой двойной крестный отец. Один раз вы меня спасли от фашистов, а теперь вы меня встречаете из космоса!

Этот отклик оказался более удовлетворительным. Стученко спросил:

— Как вы смотрите на то, чтобы мы послали в Москву самолет за вашей женой? Валентину привезут сюда, и вы сможете полететь домой вместе.

Еще одно неудобство: как отказаться от столь любезного предложения, исходящего от старшего по званию, да еще от генерала.

— Большое вам спасибо за заботу, товарищ генерал, но, боюсь, не получится. Валя сейчас сидит с нашей новорожденной дочкой.

Эта часть разговора тоже прошла вполне безоблачно. Стученко проводил Гагарина в офицерскую казарму базы, откуда тот мог позвонить родным и рапортовать об успешном полете Первому секретарю КПСС по специальной защищенной линии. Космонавт говорил очень осторожно, отлично зная, что каждое его слово зафиксируют для потомства. „Советский человек в космосе“, брошюра ТАСС, отпечатанная сразу же после полета, полностью воспроизводит этот диалог5.

— Я рад слышать вас, дорогой Юрий Алексеевич.

— Никита Сергеевич, счастлив доложить вам, что первый космический полет успешно завершен.

Хрущев какое-то время продолжал официозную беседу, но не мог удержаться от обычных вопросов.

— Скажите, Юрий Алексеевич, как вы чувствовали себя в полете, как протекал этот первый космический полет?

— Я чувствовал себя хорошо… Во время полета я видел Землю с большой высоты. Были видны моря, горы, большие города, реки, леса.

А теперь — главное удовольствие для Хрущева.

— Мы вместе с вами, вместе со всем нашим народом торжественно отпразднуем этот великий подвиг в освоении космоса. Пусть весь мир смотрит и видит, на что способна наша страна, что может сделать наш великий народ, наша советская наука.

Гагарин должным образом разделил его чувства:

— Пусть теперь все страны догоняют нас!

— Правильно! Пусть капиталистические страны догоняют нашу страну!