Гагаузские народные сказки

В дороге Тодур пропорол купцу карман, осторожно спустился по штанине на сапог, с сапога спрыгнул на землю, спрятался под тысячелистником. Купец едет себе вперед и в ус не дует. Когда он порядком удалился, Джюджя-Тодур пересек урочище Бабадак, дошел до моста, что напротив села, и решил там переночевать. Устроился на ночлег, да не успел глаз сомкнуть, как под этим мостом собрались разбойники.

— Мне хочется мяса, — сказал один из них.

— Мяса на вертеле! — проговорил другой.

— Мне шашлыка хочется! — добавил третий.

— Будет и шашлык, будет и мясо на угольях, — успокоил их главарь. — В эту ночь мы уведем у старика с околицы вола, и все будет. Согласны?

— Согласны! — в один голос воскликнули остальные.

— Возьмите и меня, братцы! — крикнул Тодур.

— А ты кто такой? Откуда здесь взялся? — струсили разбойники. И тут они разглядели Джюджя.

— Ага! Ты как раз нам и нужен. Мы давно такого разыскиваем. Ты, как войдешь в дверную щель, откроешь двери и выведешь нам вола.

Пошли они в село, дошли до околицы. Джюджя-Тодур узнал свой дом. Разбойники помогли мальчику пройти в дверную щель, а сами, притаившись в углу, стали ждать.

— Братья-разбойники! Какого из них развязывать: хромого или слепого?

— Тише ты, черт коротконогий! — прошептали разбойники. — Выводи слепого.

— А веревку развязать? — крикнул снова Джюджя-Тодур.

— Все равно, только выведи, — начал злиться главарь. — И где мы только отыскали этого бестолкового чертенка! Всю округу разбудит.

Разбойники погнали вола в лес, заколов, шкуру сняли, мясо поделили. Джюджя-Тодуру достался кусок печени да сычуг. Разбойники, взяв свою долю, разбрелись, а о мальчике и позабыли.

Тодур пошел к колодцу Суук-пынар, вымыл сычуг и, забравшись в него, уснул. В полночь набрел на него голодный волк да и проглотил. Мальчик проснулся, кругом темно, не поймет, где находится. Вдруг нос его уловил запах псины. Тут он понял, что или собака, или волк проглотили его. Шагая по волчьему чреву, пробрался к горлу, выглянул наружу. На земле был полдень. Волк направил свои стопы к стаду, что паслось на склоне. Пастухи спали. Когда волк вот-вот должен был поймать ягненка, мальчик крикнул:

— Встань, пастух, встань, молодец, волк хочет задрать твоего ягненка!

Чабан проснулся, натравил собак, волк еле ноги унес. Притаившись в зарослях крапивы, решил он подкараулить зайца. Как только заяц приблизился, Тодур снова крикнул:

— Беги, зайчонок, удирай отсюда, а то без шкуры останешься!

Заяц шарахнулся в сторону от тропинки и исчез.

— Кто ходит в моем чреве и пугает мою добычу! — крикнул волк.

— Я, Джюджя-Тодур!

— А что ты хочешь от меня?

— Отвези меня домой, к родителям.

— А где они живут?

— Вот в этом ближнем селе.

Делать нечего. Поджал волк хвост и рысью помчался к деревне. Добежав до дома старика, остановился, во двор забежать не смог: дед поправил плетеный забор, оставил только два лаза и расставил силки, чтобы зайцы ловились. Тодур снова выглянул наружу из волчьей пасти сквозь его зубы.

— Вот через этот лаз проходи во двор, — сказал мальчик волку.

— Боюсь, здесь петлю поставили, — ответил волк.

— Не бойся, просунь осторожно голову в петлю, и пролезешь внутрь, — сказал Тодур.

Как только волк вдел башку в петлю, петля затянулась.

— Выпусти меня на улицу, я тебе помогу, — сказал Тодур.

Выпрыгнув из волчьей пасти, он шум-крик поднял:

— Оте-е-е-ец, ма-а-а-ама! Идите сюда, убейте волка; мы шкуру с него сдерем и тулупчик мне сошьем.

Дед схватил топор, баба — коромысло, убили волка, сняли с него шкуру чулком[10], старик ее посолил и натянул на рогатину, чтобы сохла.

— Как вы тут без меня поживаете? — спросил Джюджя-Тодур, подкручивая свои усы.

— Очень хорошо, — ответили старики, — по тебе соскучились, ждем.

Старуха сшила из той шкуры сыну тулупчик, пару кожаных брюк и жилетку, чтобы была и для зимы, и для осени, и для весны, а старику со старухой вышло по паре тапок. Говорят, до сих пор их носят.

ПИРКУ

Может — правда, может — нет, жили-были однажды дед да баба. И был у них внучек Пирку да пара буйволиц, которых в плуг и в телегу запрягали. Пирку был так мал, что мог свободно резвиться на ладони.

Однажды вечером сказал дед своей старухе:

— Надо мне поехать на мельницу, намолоть муки.

В это время Пирку сидел на печи и грелся. Услышал он эти слова и попросил деда взять его с собой на мельницу. А тот не соглашается.

— Ты же маленький, что тебе там делать? Еще затеряешься ненароком, то-то будет нам горе. Лучше оставайся дома.

— Я буду присматривать за буйволицами, пасти их, — сказал Пирку.

— Боюсь, что ты потеряешься.

Тогда Пирку начал упрашивать бабу, чтобы она за него замолвила деду словечко. Наконец, вдвоем уговорили старика.

На другое утро, когда солнце еще не взошло, дед разбудил Пирку.

— Пирку, запрягай буйволиц, а я тем временем нагружу подводу пшеницей.

Положил дед мешки в телегу, а Пирку надел ярмо на буйволиц, и отправились они на мельницу.

— Хэйс, быстрее! Ча, скорее! — весело погонял Пирку буйволиц.

К полудню доехали до мельницы. Разгрузили мешки, и старик сказал Пирку:

— Ты попаси буйволиц возле того огорода, где росла капуста, а я пойду молоть.