Гай Мэннеринг

профессор Эдинбургского университета.

236 Доктор Блэк Джозеф (1728-1799) – шотландский химик и врач, с 1766 г. профессор химии Эдинбургского университета.

237 Лорд Кеймс Генри Хом (1696-1782) – известный шотландский судья.

мистеру Хаттону 238, Джону Кларку 239, эсквайру элдинскому, Адаму Смиту, эсквайру, доктору Робертсону.

«Право же мой друг законовед недурно выбирает знакомых – все это очень известные имена. Человеку, прибывшему из Индии, надо немного проветрить мозги и привести себя в порядок, прежде чем появляться в таком обществе».

Мэннеринг с радостью воспользовался этими письмами. Очень жаль, что мы не можем рассказать читателю о том, сколько удовольствия и пользы он почерпнул от общения с этими людьми. Дома их всегда были открыты людям образованным и умным, откуда бы те ни приезжали, и, пожалуй, вряд ли еще где-нибудь можно было сыскать столько разнообразных и глубоких дарований, как в Шотландии того времени.

В четверг, как и было условленно, мистер Плейдел явился в гостиницу, где жил полковник. Оленина отличным образом его дождалась, бордосское вино было превосходно, и наш ученый адвокат, большой любитель покушать, отдал должное и тому и другому. Трудно только сказать, что ему доставило больше удовольствия вкусный обед или присутствие Домини Сэмсона. Ловким, профессиональным остроумием он сумел вызвать его на реплики, которые рассмешили и самого адвоката и еще двух гостей полковника. Простота, лаконизм и необычайная серьезность, с которой Сэмсон отвечал на лукавые вопросы адвоката, позволили Мэннерингу лучше чем когда-либо по-

238 Хаттон Джеймс (1726-1797) – шотландский геолог и естествоиспытатель.

239 Кларк Джон, эсквайр Элдинский (1728-1812) – автор книги «Очерки морской тактики» (1790-1797), вызвавшей оживленные споры.

чувствовать все bonhomie240 его характера. При этом Домини извлек из себя целый арсенал всяческих познаний, редкостных и разнообразных, хотя, по правде говоря, совершенно бесполезных. Плейдел сравнивал потом его голову с кладовой богатого ростовщика, где собраны всевозможные вещи, но где, однако, все они свалены в кучу в таком беспорядке, что хозяин никогда не может в нужную минуту ничего найти.

Потешаясь над Самсоном, адвокат дал ему в то же время возможность поупражнять свои умственные способности. Когда Плейдел все больше и больше воспламенялся и шутки его, в обычное время сухие и чопорные, стали живее и остроумнее, Домини посмотрел на него с каким-то особым удивлением: так дрессированный медведь оглядывает только что приведенную обезьяну, с которой ему предстоит потом выступать перед публикой.

Зная, что Домини будет непременно оспаривать то или иное положение, мистер Плейдел особенно настойчиво его выдвигал. Для него было большим удовольствием наблюдать, каких невероятных усилий стоило нашему добросовестному Домини собрать свои мысли для ответа и как он принуждал свой сонный и неповоротливый ум сдвигать всю тяжелую артиллерию учености, чтобы изничтожить какую-нибудь ложную догму или ересь, которые выдавались за истину. И вдруг – подумать только!. – до того как орудия успевали дать залп, неприятель неожиданно покидал все прежние позиции, чтобы потом атаковать бедного

Домини с фланга или с тыла. Сколько раз бывало, что, ведя

240 Добродушие (франц.).

наступление и уже уверенный в своей близкой победе, Сэмсон вдруг видел, что враг исчез с поля битвы. Тогда он вскрикивал: «Удивительно!» и тратил потом немало труда, чтобы расставить свои силы на новых тактических позициях.

– Совсем как туземные индийские войска, – говорил полковник. – Тут и обилие солдат и огромное количество пушек, но весь строй сразу же приходит в невероятное смятение, стоит только обойти его с фланга.

Но, в общем, хоть Домини и устал от этих умственных упражнений, которые ему приходилось выполнять с необычной быстротой, да еще по заказу, он все же запомнил этот день как один из лучших в своей жизни и всегда потом говорил о Плейделе как о человеке очень ученом и очень веселом.

Мало-помалу гости разошлись, и они остались втроем.

Тогда разговор перешел на завещание миссис Бертрам.

– И как только этой старой карге взбрело в голову, –

сказал Плейдел, – лишить бедную Люси Бертрам наследства, отказав его мальчику, которого давно уже нет на свете?.. Извините меня, мистер Сэмсон, я забыл, сколько горя это вам причинило. . Я вспоминаю, как я вас тогда допрашивал. У меня до того никогда в жизни не было случая, чтобы человек так вот от волнения даже двух слов вымолвить не мог. Рассказывайте мне сколько угодно, полковник, о своих пифагорейцах 241 или о молчаливых браминах, – уверяю вас, что этот ученый муж предан

241 Пифагорейцы – последователи Пифагора, придавшие мистический смысл его учению о числах.

молчанию больше, чем все они. Но слова мудрецов особенно ценны, и к ним надо прислушиваться.

– Конечно, – сказал Домини, отнимая от глаз голубой клетчатый платок, – вот уж поистине тяжелый был для меня день, легко ли такое горе пережить! Но тот, кто ниспосылает бремя, дает и силу нести его.