Гайда!

– Мать у нас вообще человек строгий, всё и всех придирчивым взглядом рассматривает. Да и настроение у нее сейчас не очень – они ведь с Субботиным в Туркестане чахотку подхватили. Оба. Поэтому и вернулись. Теперь вот в Новороссийск поедут, к морю. Будут там работать и морским воздухом дышать. На этот раз младших девочек и тетю Дашу с собой забирают.

– А Таля как же? Одна в Арзамасе останется? – спросила Маруся.

– Так она после школы в Нижний собирается – в медицинский хочет поступать. Ехать с матерью ей смысла нет.

«Вообще-то, не в учебе тут дело, – вспомнив о старшей из Аркашиных сестер, подумала Маруся. – С матерью Талочка, скорее всего, не поехала потому, что ее нового мужа ненавидит. Да и саму Наталью Аркадьевну до сих пор простить не может за то, что Петру Исидоровичу изменила…»

Маруся тоже не одобряла поступок свекрови: как можно было променять мужа, отца собственных детей, на этого Шуру? Нет, конечно, Субботин – мужчина красивый, видный. И в партии своей уважаемый – простым монтером когда-то был, а теперь ответственные посты занимает. Но ведь и Петр Исидорович, судя по фотокарточкам, не хуже. Разве что постарше. А что касается должности, так она у него тоже немаленькая.

«Впрочем, какое мне до них дело? Пусть живут как хотят и сами между собой разбираются, – поставила точку в своих рассуждениях Маруся. – Главное, что у нас с Аркашенькой все хорошо».

Она закрыла глаза и под стук колес начала вспоминать самые волнующие моменты в череде событий, круто изменивших ее жизнь.

Самым важным из них было, конечно, то, что она стала женой Аркадия. Пусть даже невенчанной. Хотя теперь многие без этого обходятся, особенно партийные, и уж тем более – командиры Красной армии. Нет, конечно, было бы лучше, если бы они обвенчались, но новая власть коммунистам и краскомам даже в церковь ходить запрещает. В конце концов, не это главное. Главное, что и Аркашина семья, и его армейское начальство признало в ней его законную жену. А любить и уважать друг друга можно и без поповских напутствий. Так Адик сказал, и она с ним согласилась.

После их встречи в Воронеже перемены в Марусиной жизни происходили одна за другой. Погостив несколько дней в Арзамасе, Голиковы поехали в Москву, откуда вскоре – Маруся даже не успела как следует осмотреть столицу –отправились в Екатеринбург. В этом городе находился штаб Приуральского военного округа, где Аркадий должен был получить очередное назначение.

Екатеринбург Марусе очень понравился. Тем более, что они прибыли туда в начале сентября, когда чуть тронутые осенним золотом деревья отражались в темной глади Исети – реки, на берегах которой стоял город.

– Кажется, нам сюда, – сказал Аркадий, остановившись перед входом в красивое каменное здание, расположенное на пересечении центральных городских улиц. – В штабе говорят, что это одна из лучших в Екатеринбурге гостиниц. Сюда только командиров высшего звена поселяют.

– «Пале-Рояль», – прочитала Маруся название отеля и тут же перевела его на русский:

– Дворец короля.

У нее перехватило дыхание, когда они с Аркадием вошли в отведенный для них номер. Его внутреннее убранство и оснащение вполне соответствовали названию гостиницы: в просторной комнате были высокие потолки, большие арочные окна, резная деревянная мебель, мягкие, обитые дорогой тканью стулья и диваны; в номере имелись электрические светильники, ванна и умывальник с двумя кранами – для горячей и холодной воды.

Впечатление, правда, подпортили дырки на мебели, оставленные, по всей видимости, предыдущими постояльцами – любителями тушить окурки о валики диванов и столешницы, но ни эти дырки, ни перебои с водой, ни частое отключение электричества не испортили Марусиного настроения. Тем более, что к ордеру на проживание в этом прекрасном номере Аркадию, как командиру Красной армии, и ей, как жене краскома, прилагались талоны на бесплатное питание при ресторане гостиницы. Подольше бы пожить в таком дворце, но…

– Собирайся, едем в Стерлитамак, – на третий день после их размещения в «Пале-Рояли» сказал Аркадий. – 10-го сентября нужно быть в штабе частей особого назначения Башкирской республики.

В столице Башкирии они тоже не задержались: поехали в Белорецк – центр какого-то там Тамьян-Катайского кантона. Маруся раньше даже названия такого не слышала и, что такое кантон, понятия не имела. Догадывалась только, что это какая-то административная единица на местном наречии – вроде волости, а может, уезда. Потом, правда, ей и другие непривычные названия пришлось запоминать: Тукан, Тирлян, Узян, Авзян Верхний, Авзян Нижний…

Она каждый день ждала мужа из поездок по разным селеньям. Что он там делал, толком не знала, но, если Аркадий долго не возвращался, места себе не находила: вдруг с ним что-нибудь случилось?

– Да что со мной может случиться, – успокаивал жену Аркадий. – Здесь давно уже ничего серьезного не происходит.

– Ага! Если ничего серьезного, то почему же ты целыми днями по каким-то деревням и поселкам мотаешься? Чем ты там занимаешься? – завелась однажды Маруся.