Гайда!

– Погоди немного, Михал Трофимыч, сейчас подтянутся. – ответил Колосов. – Я велел мальчишкам за дорогой следить. Они как вас увидели, сразу мне сообщили, а я уж заставил отца Василия в колокол бить. Кто рядом живет, уже тут, а кто подальше – скоро подойдут.

– А этих, видать, под конвоем надо доставлять? – усмехнулся Рязанов.

– И эти бы сами пришли, – сказал Колосов. – Небось, в окна смотрели, ждали, когда народ соберется. У нас теперь не забалуешь. А если что – живо под замком окажешься, вместе с Гришкой Белогузовым и прочей контрой.

Вскоре и правда церковная площадь заполнилась как перед Крестным ходом: подошли не только новоусадские, но и крестьяне из ближних деревень, заранее предупрежденные о сходе. Но на этот раз к народу обратились не служители церкви, а представители власти. На одну из подвод, которую использовали как трибуну, забрались Рязанов, Василий Иванович, фамилию которого Аркадий пока не знал, Колосов и еще какой-то мужик из местных – работник волостного Совета.

Сход открыл Колосов и сразу же дал слово Рязанову. Тот, в свою очередь, представил собравшимся товарища из Нижнего Новгорода – старого большевика, члена Нижегородского военно-революционного комитета Василия Ивановича Федорцова.

– Товарищи крестьяне! – начал Федорцов свою речь. – Вы все понимаете, в какое трудное время мы живем. Наша молодая Советская республика охвачена гражданской войной. Враги социалистической революции, враги всего трудового народа повсюду поднимают головы, убивают наших товарищей. Так было в июле в Ярославле, где во время мятежа, организованного подлым предателем революции Савенковым, погибли самые стойкие, испытанные борцы пролетариата.

Красная армия подавила это выступление, но наши враги на этом не остановились. Недобитые эсеры, поддержавшие антинародное правительство – всем известный Комуч, с которым теперь идет война на Восточном фронте, организовали вопиющие террористические акты. Тридцатого августа они убили председателя Петроградской ЧК товарища Урицкого и покушались на жизнь Владимира Ильича Ленина.

Федорцов сделал небольшую паузу и продолжил. Голос его стал звучать громче и тверже:

– Пролетариат и трудовое крестьянство нашей социалистической республики требуют жестоко покарать не только непосредственных участников этих двух актов, но и всех, кто ведет какие-либо предосудительные действия против Советской власти или хотя бы помышляет о таких действиях. На белогвардейский террор мы отвечаем нашим красным массовым террором!

В Нижнем Новгороде арестованы и уже расстреляны десятки приспешников буржуазии и Белой гвардии. Списки этих негодяев публикуются в нашем большевистском рупоре – газете «Рабоче-крестьянский нижегородский листок» и в «Вестнике Нижегородской ЧК». Пусть все знают, что за голову каждого коммуниста мы будем убивать сотнями!

Федорцов снова сделал паузу и окинул взором притихшую, словно оцепеневшую толпу. Люди стояли молча, казалось, что они боятся дышать. Некоторые опустили головы вниз, чтобы случайно не встретиться взглядом с оратором.

Аркадий заметил, как стоявший на «трибуне» Рязанов повернулся к Колосову и что-то сказал ему на ухо. Колосов кивнул, спрыгнул с подводы и, захватив с собой несколько красногвардейцев, направился в сторону находящегося метрах в ста от площади большого деревянного сарая, по всей видимости, церковного.

– Товарищи! Перед тем, как отправиться в ваш уезд, я разговаривал с председателем Нижегородского губкома нашей партии товарищем Кагановичем, – чуть помягче продолжил Федорцов.

Напряжение в толпе слегка ослабело, кое-кто даже оторвал взгляд от своих сапог и лаптей. Но эта мягкость в голосе выступающего оказалась обманчивой. Он снова заговорил громко, решительно, жестко:

– Лазарь Моисеевич оценил действия Арзамасского исполкома и уездной партийной организации, выступивших с инициативой немедленно развернуть массовый красный террор по отношению к буржуазии и всем контрреволюционерам. Террор должен быть направлен против тех, кто явно или тайно поддерживает контрреволюцию. Борьба с врагами Советской власти будет решительной и беспощадной. Никто не сможет прикрыться ни прошлыми заслугами, ни мундиром, ни дипломом, ни рясой!

– Ведут, ведут! – пролетел над толпой звонкий детский голос.

Какой-то мальчишка лет восьми показывал грязным пальцем в сторону сарая. Люди, словно загипнотизированные, повернули головы в ту же сторону.

От сарая к площади двигалась процессия из девяти человек. Впереди шел Михаил Колосов, за ним – три мужика примерно одного возраста: лет двадцати пяти-двадцати семи. Руки у всех троих были за спиной, из чего можно было сделать вывод, что они связаны. За мужиками с винтовками наготове шагали пятеро красногвардейцев, среди которых Аркадий увидел Жорина.

По толпе пронесся то ли тихий ропот, то ли какой-то общий вздох, заставивший людей ненадолго выйти из состояния всеобщего оцепенения. Но как только представитель Нижегородского ВРК поднял вверх правую руку, они снова будто застыли на своих местах.